«Платформа»
«И Володя с той поры не катается с горы…» Почему «неправильный» поэт Хармс становится популярным у российской школоты, благодаря уволенной питерской учительнице
Сообщение с «признанием» появилось в Facebook 6 февраля. По словам учительницы, случай этот произошел месяц назад, но рассказала она о нем только сейчас, в начале февраля. А раньше не рассказывала, потому что боялась...
«Утрата доверия»
Если коротко о сути дела, то вот оно: директор гимназии 168 Центрального района Санкт-Петербурга (Школа у Лавры) Лебедева Светлана Андреевна (возраст за 80 лет, директорствует уже 30 лет) вызвала педагога-организатора Сапрыкину Серафиму Олеговну и приказала написать заявление об уходе, потому что учительница самовольно читала десятиклассникам стихи «врагов народа» и «пособников фашистов» Введенского Александра Ивановича и Хармса Даниила Ивановича, которые, по мнению директора, были заслуженно схвачены НКВД и умучены за свои «преступления». А стихи их можно обсуждать только «на ваших богемных кухнях»...
Сапрыкина пыталась возражать, напомнила о реабилитации поэтов, но присутствующий при разговоре заведующий музеем, полковник (80 лет, приглашает в школу военных для укрепления патриотизма) сказал, что в те годы реабилитировали всех подряд. Учительницу предупредили, что если она не уволится сама, то ее уволят по статье «утрата доверия», так как ей нельзя доверять детей и она совершенно неподконтрольна...
В итоге Сапрыкина согласилась на условия руководства гимназии и уволилась. Попыталась молчать, забыть неприятное событие. Но не смогла.
«Если не говорить о таких ситуациях, если не назвать зло по имени, то ведь, ребята, новый 37-й вот он, на шаг ближе к нам и нашим детям. Я должна была написать этот пост ещё месяц назад. Но я была малодушна, чего от себя не ожидала, ведь я только и делаю, что кичусь своей смелостью и честностью. Я испугалась, как и тогда, в те времена люди пугались и молчали. Я поняла их. Я подумала, вдруг скандал, а у меня дите малое. Это жило во мне и ело меня, я стала плохо спать, я больше не могу так. Да, я хотела бы, чтобы об этом узнали в ГОРОНО и в СМИ, я желаю, чтобы сталинисты вели свои речи на своих кухнях и шёпотом, я желаю чудесным детям других директоров. Мне больше ничего не страшно...» — написала она на своей странице, отключила телефон и перестала отвечать на сообщения.
В паутине лжи
История всколыхнула общественность. В школу пришла проверка, группу гимназии в соцсетях завалили протестами и требованиями уволить директора. Скандал дошел до самых верхов.
Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков сказал журналистам, что «сначала нужно выяснить, так это было или не так. Сейчас такое количество неточной или просто лживой информации, что сиюминутное реагирование — дело незавидное. Нужно сначала всё-таки всё переподтверждать».
И в этой ситуации, после таких заявлений, становится не очень понятно, что нужно «переподтверждать»: обоснованность увольнения или правоту почтенной директрисы гимназии № 168 — может, поэты были справедливо арестованы, получили по заслугам и должны быть преданы порицанию и забвению?
Впрочем, другой чиновник — министр просвещения Сергей Кравцов лично призвал защитить права учителя: «У нас учителя живут своей работой, своим делом, творчески вкладываются в развитие программ, стараются дать детям максимум. И если в ответ административный работник будет включать „дубину“ по поводу и без, что мы получим на выходе? Считаю, что учитель должен быть полностью восстановлен в своих правах, продолжить работу с детьми, и сейчас вместе с регионом проверяем всю эту ситуацию».
Не указ...
Родительский комитет Петербурга и комитет по образованию считают, что выводы из этой истории делать пока рано. Ведь до этого жалоб на заслуженного директора гимназии не было.
Сопредседатель организации «Родительский комитет» Михаил Богданов, например, считает, что речь идёт об «очередном раздувании внутреннего конфликта, о котором мы с вами ничего не знаем».
«Гимназия на хорошем счету, вполне приличная. Там могут быть любые подводные камни, — говорит Богданов. — Да и стоит напомнить, что учителя никто не увольнял, она ушла по собственному желанию».
Директор гимназии уже дала объяснение своему руководству и опровергла все слова уволенной учительницы: она таких вещей не говорила, в гимназии был запланирован и утвержден план по проведению внеучебных занятий — «День героя Отечества». Но вместо этой темы Серафима Олеговна провела другой урок. Директор заметил педагогу, что нельзя просто так менять учебный план, который утвержден, это нужно согласовывать. Именно об этом говорила директор, но ни в коем случае не о том, что эти поэты враги, негатива к этим поэтам здесь нет, эти люди реабилитированы. Всё было по-рабочему. И теперь директор сама не понимает, что происходит, ей странно читать пост учителя.
Убить пересмешника
Да, Даниил Иванович Хармс, пожалуй, не годится в официальные «герои Отечества», хоть и скончался в феврале 1942 года в блокадном Ленинграде. Лучше всего у него и его товарищей-«обэриутов» получался непредвзятый взгляд на мир, лишённый страха и основанный на здравом смысле. Этого оказывалось достаточно, чтобы поставить диагноз времени — точный и очень часто смешной. Но любая власть не любит насмешек, а власть пугающая — в особенности. Страх вполне совместим с пафосом, но со смехом — никогда.
Закономерность, хорошо объясняющая, почему в 1931 году Введенского и Хармса арестовали, обвинив в участии в «антисоветской группе писателей». Отбыв ссылку в Курске, поэты снова вернулись в Ленинград. А в 1941 году Хармса арестовали снова — на этот раз за распространение «клеветнических и пораженческих настроений». Тогда же, в 1941-м в Харькове арестовали и Введенского — «за контрреволюционную агитацию». Он скончался в возрасте 37 лет от плеврита на этапе, в эшелоне, идущем в Казань. Хармс умер в 1942 году в «Крестах», в тюремной больнице, в возрасте 36 лет...
Оба были людьми «культуры один» (по классификации Владимира Паперного), культуры, устремленной в будущее, центробежной, основанной на сотрудничестве, дружеских, горизонтальных связях. А по недоразумению попали во времена «культуры два», зацикленной на прошлом, центростремительной, стремящейся к застыванию и построению вертикали. От того они и не выжили.
Паперный высчитал, что «культура один» и «культура два» находятся в соотношении примерно один к трём: после десятилетия «культуры один» общество погружается в «культуру два» лет на тридцать.
Те, кто был молод в конце 1980-х — начале 90-х, хорошо помнят время очередного, редкого для России «праздника непослушания» «культуры один». Не случайно, наверное, у нас, питерских студентов, тогда был так популярен Хармс — его читали запоем, цитировали, его произведения становились основой скетчей возрождённого именно тогда «КВН».
Зал ревел от восторга при чтении монолога «Оптический обман», в котором Семен Семёнович снимал и надевал очки, не желая верить собственным глазам, глядящим на чудеса окружающей реальности. Преподаватели постарше, имеющие опыт строгих партийных выговоров и идеологических проработок, смутно чувствовали в этом подвох, но поделать ничего не могли. Да и не нужно было — время было другое...
А история с училкой Сапрыкиной, хочется верить, — прощальный эксцесс господствовавшей почти четверть века «культуры два», время которой заканчивается. И уже из разных мест приходят свидетельства интереса школьников к стихам Хармса, пробивающегося сквозь «асфальт» «основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей».
Школоту, что с неё взять, почему-то особенно веселят такие вот строчки Хармса:
На салазочках Володя
Быстро под гору летел.
На охотника Володя
Полным ходом налетел.
Вот охотник
И Володя
На салазочках сидят,
Быстро под гору летят.
Быстро под гору летели —
На собачку налетели.
Вот собачка,
И охотник,
И Володя
На салазочках сидят,
Быстро под гору летят.
Быстро под гору летели —
На лисичку налетели.
Вот лисичка,
И собачка,
И охотник,
И Володя
На салазочках сидят,
Быстро под гору летят.
Быстро под гору летели —
И на зайца налетели.
Вот и заяц,
И лисичка,
И собачка,
И охотник,
И Володя
На салазочках сидят,
Быстро под гору летят.
Быстро под гору летели —
На медведя налетели!
И Володя с той поры
Не катается с горы.
Евгения Васильева
Сергей Михайлов
СамолётЪ