«Платформа»
«Я себя под самозанятым числю». Число самозанятых в стране растёт. Это хорошо или плохо?
Накануне начальник департамента финансов Вологодской области Татьяна Голыгина отчиталась о новом экономическом успехе региона: по количеству самозанятых граждан он вышел на четвёртое место на Северо-Западе России, уступая только более продвинутым по части малого бизнеса Санкт-Петербургу, Ленинградской и Калининградской областям.
Как хорошо!
В 2021 году легализовать предпринимательскую деятельность с минимальной налоговой нагрузкой решились более 11 тысяч вологжан. Главным образом, это специалисты, работающие в таких сферах, как строительство и ремонт, автотранспортные услуги, парикмахерские и косметические услуги.
Как отметила госпожа Голыгина, сумма задекларированного самозанятыми дохода составляет около 2-х млрд руб. и получена в равных долях от физических и юридических лиц.
«Самозанятые граждане перечислили в бюджет Вологодской области в 2021 году 37,5 млн рублей налога на профессиональный доход. В среднем на одного самозанятого в бюджет поступило 3 370 рублей», — радостно резюмировала Татьяна Голыгина.
Число самозанятых быстро растёт по всей стране. По данным Федеральной налоговой службы в прошлом году в среднем в статусе самозанятого регистрировалось по 5,5 тыс. человек ежедневно. Аналитики Frank RG прогнозируют, что через три года число самозанятых в России может вырасти в три раза. Прямо сейчас, подсчитала РАНХиГС, четверть всех работающих граждан России являются потенциальными самозанятыми.
Такая форма занятости хороша для государства: помогает выводить людей из серой экономики, пополняет казну налогами, улучшает статистику безарботицы и снимает нагрузку с биржи труда.
Самозанятость, на первый взгляд, хороша и для тех, кто её выбирает. Знакомый программист год назад перешёл с ИП в самозанятые и в общем доволен. Ушли в прошлое «непонятки» с запутанной налоговой отчётностью, оборачивавшиеся постоянными недоимками и штрафами. Теперь для него всё считают в ФНС, а он получает только готовую сумму к оплате. Платить приходится меньше — «вилка» налоговых процентов самозанятых — 4–6% (в зависимости от контрагента: юридического или физлица) вместо 6–13 у ИП. Плюс — фиксированный платёж в пенсионный фонд. И всё. Ограничение годового заработка самозанятых в 2,4 млн рублей моему знакомому не кажется жёстким — он к этой верхней границе ещё не приближался. Смущает его, по его собственному признанию, только тот факт, что самозанятость стала уж слишком популярной, в том числе, у некоторых предпринимателей, которые начали переводить на неё своих работников, чтобы сэкономить на платежах в бюджет. Всё это может обернуться дополнительными проверками...
Что с этим не так?
Вологодская область, отчитавшаяся о бурном росте самозанятых, далеко не в числе лидеров. Хотя на Северо-Западе на самом деле новая форма прививается быстро: в Санкт-Петербурге рост самозанятых к осени прошлого года составил 124,4%, в Ленинградской области — 107%. Это существенно больше, чем, например, в Москве — 64% или Московской области — 73%, но существенно меньше, к примеру, в Краснодарском крае с его фантастическими 210 процентами.
И там, где всё растёт больше, виднее и проблемы. К ним относятся социальная защищённость и возможность пользоваться банковскими кредитами.
Начнём со второго. Для самозанятого получить кредит, даже потребительский, большая проблема. Другой знакомый, который тоже перешёл на уплату «профессионального» налога, чтобы взять 1,5 млн, долго и последовательно обзванивал крупнейшие банки, но уже на этом этапе услышал про отказы. Деньги он получил только в Сбербанке, но для этого пришлось выполнить ряд условий: подключить и долго использоваться специальным сервисом банка для самозанятых «Свое дело», получать доход на счёт в банке и ни разу не допустить провалов по выручке.
Судя по откликам самозанятых на форумах в соцсетях, моему знакомому ещё очень сильно повезло — его «коллеги» чаще всего получали отказы. У некоторых возникли непредвиденные сложности с ранее полученными кредитами. Например, при переоформлении на себя после развода ипотеки, полученной ещё в то время, когда самозанятый трудился по найму — банк требовал подтверждения дохода по форме, которую могут сделать только наемные сотрудники или ИП...
Все проблемы вытекают из того, как себе представляют самозанятых банки. Во-первых, для них они представляют представителей пёстрого разнообразия профессий, стоимости услуг и доходов самозанятых, которое не позволяет автоматизировать обработку заявок. Поэтому, во-вторых, в глазах банкиров самозанятые выглядят как потенциально безработные. С сопутствующими этому статусу рисками дефолта по договору, а значит, убытков и ухудшения кредитного портфеля банка.
Главный способ решения этой проблемы — государству нужно субсидировать такие кредиты, запустить программы поддержки малого предпринимательства. Кстати, в январе заместитель губернатора Вологодской области Виталий Тушинов озвучивал основные меры поддержки, которые власти региона оказывают самозанятым за счёт средств областного и федерального бюджета:
«Фонд ресурсной поддержки» готов выдавать самозанятым беззалоговые микрозаймы по льготной процентной ставке 3,8% годовых в 2,5 раза больше планового значения;
АНО «Мой бизнес» предоставляет услуги по таргетированной рекламе продукции и услуг в социальных сетях;
для самозанятых граждан доступен перечень государственного и муниципального имущества, которое предоставляется на льготных условиях в форме уменьшения на 25% величины арендной платы.
Новый прекариат: свободный график, но без гарантий
Ещё один фактор, снижающий удовлетворённость от статуса самозанятого — отсутствие социальных гарантий, таких как страховки, оплачиваемые отпуска и больничные.
Но это — только верхняя сторона «айсберга». Потому что, по сути, самозанятые — это прекариат, то есть люди, не имеющие постоянной занятости. Новый социальный класс эпохи гибкого рынка труда.
Главная его проблема в том, пишет доктор философских наук, политолог Дмитрий Михайличенко, что прекариат не видит перед собой осмысленных жизненных перспектив: все достойные пути для него закрыты. Этот класс живет в тревоге и неопределённости. Укрепление его в структурах социальности характеризуется соответствующей архитектурой («человейники») в городских пространствах. В политике это — запрос на демагогию, причём, не только в электоральный период. Прекариату привлекательны популисты и демагоги с их категоричными суждениями (в том числе — и постоянный поиск врагов и виновников всех бед).
Эта тенденция, которая постепенно размывает среднего класса — основу стабильности нормального общества — и превращает его остатки в зависимый от элит прекариат (под видом самозанятых) означает точку невозврата: структура российской социальности меняется достаточно динамично. Прекариат не способен его заменить с точки зрения социальных функций: многочисленные проблемы этих людей, неуверенность в завтрашнем дне, безусловно, скажутся негативно и на демографии, и на статистике разводов по стране.
Основная тенденция в изменении структуры российского общества: сокращение малого и среднего бизнеса, означающее снижение доли независимых от государства и свободно мыслящих людей, на место которых приходит самозанятый прекариат, который испытывает постоянные тревоги по поводу своего неустойчивого положения.
* Прекариа́т — класс социально неустроенных людей, не имеющих полной гарантированной занятости. Прекариат составляют работники с временной или частичной занятостью, которая носит постоянный и устойчивый характер. Для прекариата характерны: неустойчивое социальное положение, слабая социальная защищённость, отсутствие многих социальных гарантий, нестабильный доход, депрофессионализация. Трудовые отношения между прекариатом и работодателем носят название прекаритет.
Сергей Авдеев
СамолётЪ