У терапевтов нет надёжных тылов. В России стремительно сокращается число свободных коек для пациентов с COVID-19

Российское здравоохранение оказалось не готово к первой волне пандемии, врачи и власти опасаются, что во второй волне эпидемии снова столкнутся с теми же трудностями.

Фото: coronavirus-online.ru

Коечный фонд как индикатор

Количество свободных коек для ковидных больных (с начала пандемии их стараются размещать в специально отведённых для этого учреждениях, таких, как московские госпитали в Коммунарке, в Сокольниках и Крылатском или моногоспитали в Череповце и Вологде) в стране, как свидетельствуют сообщения из разных регионов, стремительно сокращается. Об этом не устают напоминать должностные лица — от вице-премьера Татьяны Голиковой до мэра Череповца Вадима Германова, у которого в моногоспитале уже занято больше половины увеличенного до 500 единиц коечного фонда.

Власти и медицинские учреждения пытаются сдержать наплыв больных не только увещеванием неразумных граждан, призывая их беречь себя, но и откровенно саботируя жалобы потенциальных пациентов.

Сообщение сотрудницы «Коммерсанта» Анастасии Лобады о том, что в течение нескольких дней к её мужу в Москве не мог приехать участковый врач, а потом ещё несколько часов пришлось КТ и приёма доктора, можно считать весьма характерным для ситуации с ковид в столице. В результате пациент так и не был госпитализирован, несмотря на температуру выше 39 градусов, поражение легких (судя по КТ, менее 25%). Во всяком случае, в ответ на пост Лобады в социальных сетях, пользовали начали писать жалобы на аналогичные проблемы: о том, что «еле вызвали скорую» или что к находящимся на самоизоляции не приезжают взять повторные тесты на коронавирусную инфекцию.

В провинции, наверное, всё не так критично. Череповецкая знакомая, оказавшаяся из-за COVID-19 вместе с мужем в самоизоляции, рассказывала, что и скорая приезжала, и тесты делать приходили. А вот участковый врач приходить отказался — консультировал по телефону. Хотя, наверное, везде по-разному. Вот из Башкирии сообщают о уже возникшей нехватке мест в инфекционных стационарах. Побывавшие на госпитализации пациенты говорят, что выписку форсируют при любой положительной динамике.

В Якутии не хватает КТ, в Самарской области отмечается нехватка койко-мест для зараженных. Заполняемость инфекционных госпиталей и отделений в Магаданской области — 60%, в Магадане — 78%. В Хабаровском крае загруженность коечного фонда составляет 73%. А в Ростовской области она превысила 100%...

В 12 регионах России, включая Ставрополье, Томскую область, Крым и Удмуртию, численность зараженных за сутки побила рекорды весны — начала лета, сообщают «Ведомости» со ссылкой на исследование фонда «Петербургская политика». В 14 регионах ощущается тревожность властей, отмечается в исследовании. Среди таких регионов Алтайский край, Бурятия, Вологодская, Волгоградская области, Ставрополье. Там власти начинают вводить ограничения по коронавирусу, переводя сотрудников на удалёнку, студентов и школьников — на дистанционное обучение, закрывая места массового скопления людей.

Недоверие и неопределённость

Одним словом, отечественное здравоохранение, с большим трудом выдержавшее весеннюю атаку вируса, снова находится под всё возрастающим давлением пандемии. При этом целый ряд проблем, проявившихся ещё в марте, так и остаются без должного внимания. Об этом, например, свидетельствует социологическое исследование, проведённое группой учёных Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Они выделили три основных проблемных участка в коммуникации между властями разного уровня и медиками.

Исследователи отмечают, что логика управленческих решений на уровне субъекта федерации и на уровне клиники «не всегда была понятна и прозрачна для ключевых участников борьбы с эпидемией — главных врачей и рядовых сотрудников». В таких случаях почти всегда результатом становится недоверие: врачей к чиновникам и наоборот. Например, опрошенные социологами врачи признавались, что предполагали: обещанных доплат за работу с COVID-19 либо не будет, либо они будут распределены несправедливо. Такое недоверие возникло ещё до задержек выплат, о которых массово стали писать журналисты. Результате медики отказывались от работы в «красной» зоне, предполагая, что дополнительный риск скорее всего не будет компенсирован ни морально, ни материально.

Характерными для первой волны пандемии были, как отмечают в ЕУСПБ, «непредвиденные последствия принятых мер». Речь идёт о том, например, что решения, которые экстренно принимались в связи с эпидемией COVID-19, «были бессистемными и в результате критически нарушали баланс в здравоохранении, приводя к непредвиденным последствиям». Одним из них стал рост заболеваемости и смертности от других заболеваний и патологий.

Приводится свидетельство генерального директора Национального медицинского исследовательского центра имени В. А. Алмазова Евгения Шляхто утверждающего, что пандемия ковида повлияла на смертность от сердечно-сосудистых заболеваний не только напрямую, но и опосредованно — в связи с ограничениями на экстренную госпитализацию, уменьшением количества плановых вмешательств, психотравмами, вызванными изоляцией и другими причинами.

И это уже не говоря о таких вещах, как дефицит кадров, возникавший из-за того, что, с одной стороны, вводился запрет на работу медиков в возрасте 65+, а, с другой, выздоровевшим медикам был затруднён возврат на рабочие места. Кроме того, условно «чистые» лечебные учреждения оказались слепым пятном в системе. Туда всё равно попадали пациенты с коронавирусом, в результате чего одно за другим такие отделения стали закрываться на карантин, усугубляя нарастающую нехватку мест для больных (как с коронавирусом, так и с другими заболеваниями).

Без диалога

Многие действия на уровне руководителей медицинской организации и врачей осуществляются по неформальным правилам, отмечают авторы исследования, никто не видит картину целиком и не оценивает возникающие проблемы комплексно — каждый борется за выживание на своём уровне и участке. Ввиду того что российские врачи фактически лишены профессиональной автономии, обратная связь от них не воспринималась на верхних уровнях управления, а среди чиновников здравоохранения существует многолетняя традиция умалчивания проблем на всех уровнях по принципу «как бы чего не вышло».

Следствием этого стало отсутствие диалога между властью и медицинским сообществом, которое исследователи считают самым слабым звеном комплекса мер по борьбе с эпидемией: «Это то, что мешало адаптировать управленческие решения к условиям конкретных учреждений и отделений. Мешало обсуждать и исправлять ошибочные шаги».

Самое печальное, что медики до сих пор не верят возможность диалога со всеми ветвями власти и Роспотребнадзором. Они опасаются, что структурные сбои будут трактовать как индивидуальные недоработки врачей. Особенно с учётом того, что многим из них из-за экстренной ситуации приходилось часто отклоняться от клинических рекомендаций и порядков оказания медицинской помощи. Как заметила одна из врачей о своей работе весной 2020 года: «Терапевты, мягко говоря, боятся, не чувствуют себя защищенными. Нету тылов надежных. Перерасход ресурсов — я виновата. Взяла [анализы] у меньшего количества пациентов, не выполнила стандарт — я виновата... Взяла [анализы] не вовремя — я виновата».

Марина Мельникова
СамолётЪ

Поделиться
Отправить