«Пропагандист» Эрнст. Или в поисках потерянного «Времени»

Во всяком случае такое определение Эрнсту дал американский еженедельник The New Yorker. Достаточными поводами автор статьи посчитал самоопределение Эрнста как «государственника», характерное для многих представителей отечественной элиты, а также тот тон, в котором Первый канал освещал такие важнейшие политические события, как вторая чеченская война, присоединение Крыма, падение малайзийского Boeing 777 рейса MH17, выборы Дональда Трампа, прямые линии Путина с россиянами, Олимпиада в Сочи в 2014 году.

Ирония судьбы заключается в том, что «пропагандист» Эрнст никогда особо не интересовался политикой, мало того, акцент на политическом вещании всегда ему претил. В большом материале об Эрнсте Meduza называет одну из основных причин того, почему с 2014 года в эфире Первого стало существенно больше политических ток-шоу. Ресурс ссылается на бывшего шеф-редактор программы «Вести» на ВГТРК Дмитрия Скоробутова, утверждавшего, что в вопросе с трансляцией «политики» на Эрнста надавили непосредственно из Кремля: «Как-то его [Эрнста] вызывали в Кремль и сказали: в эфире мало политики. Он говорит: „Политика — это ВГТРК“. Нет, говорят, Костя, или ты перекраиваешь сетку вещания и в эфир выпускаешь политические ток-шоу, или мы тебя заменим».

В октябре 2017 года журналист и телеведущий Евгений Киселёв в своей статье, посвящённой показу по «Первому каналу» сериала «Спящие», высказал мнение, что «Константин Эрнст какие-то вещи делает, держа в кармане фигу, по принципу «чем хуже, тем лучше»: «Ах, вы хотите больше пропаганды? Ну тогда получайте полный трэш!»

Таким же трэшем сегодня воспринимается информационная программа «Время», которую после некоторого перерыва снова начал вести топ-менеджер Первого канала, руководитель Дирекции информационных программ Кирилл Клеймёнов. Стиль комментариев Клеймёнова, скачущих от проповеди до фельетона, далёк от объективных канонов информационной журналистики — это как раз пропаганда. Причём, в наибольшей степени востребованная сегодня идеологической частью руководства страны, то есть «циничная, «хабалистая, победительная», как отметила одна либеральных телекритикесс. Примерно в том же стиле работает на «России 1» Дмитрий Киселёв. Но на фоне пропагандистской «естественности» Киселёва нарочитая «сделанность» образа Клеймёнова смотрится как пародия, доведённая до некоего абсурда с помощью остранения — художественного приёма, имеющего целью вывести читателя «из автоматизма восприятия».

Конечно, вряд ли «иезуитствующий» по вечерам Клеймёнов, как и орущие днём Шейнин с Гусевой, является осознанным оппозиционным выпадом Эрнста в ответ на политическое давление. Тем более, что невзыскательным в массе своей российским зрителем эти образы считываются так же однозначно, как Киселёв с Соловьёвым или Норкин на параллельных каналах.

И всё-таки показательная чрезмерность «политики» на канале Эрнста, похоже, выдаёт не только «фигу в кармане» генерального директора, но и его подлинные пристрастия, лежащие в прямо противоположной сфере.

Сын учёного-биолога и выпускник-ветеринар Тимирязевской академии с детства был болен кино, и эта страсть двигала Константином Эрнстом всю жизнь — с первых ученических киноработ в любимовском «Взгляде» и сверхамбициозного «Матадора» до телевизионного и кинопродюсирования, ставших основным занятием гендиректора Первого канала и заодно сублимацией его юношеского влечения.

Будем честны — продюсер Эрнст подарил нам немало приятных минут, проведённых за просмотром его телевизионных и киноудач, В этом перечне и позабытый сегодня щемящий «Русский проект», и постмодернистские «Старые песни о главном», «Дозоры», сделавшие режиссёра Бекмамбетова голливудской величиной, и «Прожекторперисхилтон», и более чем достойная церемония открытия/закрытия сочинской Олимпиады, и ещё много чего...

...От чего у сегодняшнего Первого осталась только ностальгическая память, да поскучневший Иван Ургант со своим одиноким шоу. Явная деградация канала, естественно, в большей степени — вина его гендиректора, которого всё та же Meduza по совокупности управленческих провалов назвала «очень плохим менеджером», не умеющим просчитывать риски и тупо считать затраты.

С другой стороны, если бы сейчас в стране был бы такой же рекламный рынок, как до Олимпиады в Сочи, Эрнст и его Первый канал, пожалуй, не выглядели бы так растерянно и убого.

Но «государственника» Эрнста опять подвела политика родного государства. Причём, в буквальном смысле: всего через месяц после Олимпиады Россия присоединила Крым, попала под санкции США и Евросоюза, а цена на нефть упала, обвалив рубль. По данным Ассоциации коммуникационных агентств России, общий объем телерекламы в 2015 году упал больше, чем в два раза — с пяти до двух миллиардов долларов. Вместо крупных международных холдингов на телевидении начали рекламироваться российские компании с более скромными бюджетами. За следующие четыре года доля иностранных рекламодателей на канале сократилась с 70 до 50%, подсчитали в ECI Media Managment.

Все недостатки Эрнста-менеджера немедленно вылезли наружу, породив постоянно растущий многомиллиардный долг Первого канала, который уже составляет 2/3 от его годового дохода.

Деньги же, которые канал «главного пропагандиста Кремля» получает от государства, как свидетельствуют источники на Первом, не покрывают даже ежегодных затрат на новости.

Те же источники рассказывают о прострации, в которой последние два года находится Эрнст, пытающийся как-то сохранять лицо, и о подвешенном состоянии канала из-за того, что государство просто не знает пока, что с ним делать: то ли закрыть долги, то ли закрыть и объединить с ВГТРК.

Так же туманно и будущее генерального директора Эрнста, возможно, последнего романтика-«матадора» отечественного телевидения.

Юрий Антушевич
СамолётЪ