Привет из 37-го. Святой и Князь снова встретились в Череповце

В 2014 году картина была отправлена в Московский государственный художественный институт имени Сурикова. Полотно размером 180 на 116 сантиметров, написанное маслом на холсте, было в печальном состоянии, рассказала заместитель директора по хранению музейных предметов Череповецкого музейного объединения Елена Иквилс.

На холсте были многочисленные сквозные разрывы, по всей поверхности — различные темные пятна. Подрамник был деформирован, нижняя часть картины — сильно затемнена. Одним словом, картина требовала серьёзного вмешательства реставраторов.

Полотно, которое описывает встречу Филиппа Ирапского — местного святого, с князем Шелешпанским на берегу реки Андоги в ХVI веке, на месте будущей Свято-Троицкой Филиппо-Ирапской пустыни, поступило из Прягаевской церкви Кадуйского района в череповецкое музейное объединение еще в 1937 году.

Здесь, пожалуй, надо сказать пару слов о персонажах, изображённых неизвестным автором.

Что касается преподобного (особо угодившего Господу своим монашеским служением) Филиппа Ирапского, жившего на рубеже XV-XVI веков, то, согласно преданию, главный свой подвиг этот святой совершил в уединении в основанной им самим Филипповой пустыни. Землю под неё при впадении ручья Малый Ирап в реку Андогу в Белозерском крае в 1517 году 8 мая (на память Иоанна Богослова) монаху дал удельный князь Андрей Васильевич Шелешпанский. Тот самый, что изображён на череповецкой картине. Удивительное дело, причастность к основанию святой пустыни стало едва ли не самым великим делом, совершённым родом князей Шелешпанских, восходящим к XVI Рюрикову колену. В разделе «Русские династии» портала Международного института генеалогических исследований отмечается, что за пятьсот лет существования этот род не дал ни одного мало-мальски известного государственного деятеля, военачальника или даже придворного, не говоря уже о писателях, художниках и вообще людях искусства. «Забившись в свой медвежий угол, князья Шелешпанские жили неведомой за пределами ближайшего околотка жизнью, где главное место уделялось псовым охотам, многодневным попойкам, иллюминациям, фейерверкам и прочим столь же полезным занятиям», — говорится в родовом описании князей. В пореформенные времена, когда прежние барские владения стали одно за другим переходить к купцам-промышленникам и мужикам-кабатчикам, князья Шелешпанские довольно быстро перешли в разряд оскудевших, разделив судьбу многих своих собратий.

Но осталась память об основании пустыни и вот эта картина...

На которой князь изображён высоким, красивым — по сути, это центральная фигура композиции. Владетель Шелешпанский показывает рукой на то место, куда святой готов вонзить лопату и начать строительство первой землянки и первого храма.

«Скорее всего, художник никаких академий художеств не оканчивал. Здесь все решено достаточно плоскостно. Может быть, нет умелого изображения деревьев и фигур, но все сделано с очень большим теплом и старанием», — говорит заведующая Художественным музеем Светлана Пономарёва.

По мнению Елены Иквилс, уникальность простодушного произведения в том, что оно рассказывает о событии равно знаковом для истории страны и её основной религии. Таких картин в собрании череповецкого музея почти нет — всё больше художественные пейзажи. Именно поэтому, пообещала Елена: «Картина сразу же будет выставлена в экспозиционных залах».

По принятому в нашей стране обычаю, на подобных мероприятиях обязательно должно присутствовать хоть какое-то чиновное лицо, чтобы подчеркнуть единство власти и церкви. В этот раз таким лицом стала мэр Череповца Елена Авдеева, назвавшая полотно «зеркалом истории нашей страны» (что бы это ни значило) и немного поворчавшая по поводу 1937 года. По словам Авдеевой, состояние, в котором картина поступила в 1937 году в фонды музея, «демонстрирует отношение революционно настроенных властей к нашей истории». В 37-м году люди в массовом порядке теряли свободу, жизнь и человеческий облик, что уж говорить о каких-то картинах...

Но людей тех уж давно нет, от некоторых даже памяти не осталось. А вот картина неизвестного художника, гляди, жива. И, слава Богу!

Ольга Белова, Сергей Михайлов
СамолётЪ