Минус Девяткин и Пучков. Владимир Путин снова «в ручном режиме» решает проблему полицейского произвола

Дело журналиста «Медузы» Ивана Голунова уже сравнивают с делом Дрейфуса. Пока по общественному резонансу. Но, возможно, оно станет столь же исторически значимым для нашей страны, каким стал 125 лет назад изменивший Францию судебный процесс по делу о шпионаже в пользу Германской империи офицера французского генерального штаба, еврея Альфреда Дрейфуса.

Если в случае с Дрейфусом катализатором стала национальность капитана, то в деле Ивана Голунова — его профессиональная принадлежность и профессиональная же солидарность журналистов. Именно поэтому дело Голунова оказалось способно вернуть в повестку дня вопрос о системной реформе правоохранительных органов. Стало понятно, что общество имеет дело с порочной полицейской системой — если её не менять, жертвой дел о наркотиках потенциально может стать каждый.

Естественно, речь не идёт о простой смене части руководства МВД. Хотя в четверг президент страны в свойственном ему стиле «ручного управления» уже поспешил подписать указы об отставке наиболее одиозных фигур «дела Голунова» — двух генералов. Должностей лишились генерал-майор полиции начальник управления по контролю за оборотом наркотиков ГУ МВД по Москве Юрий Девяткин, а также генерал-майор полиции начальник управления внутренних дел по ЗАО ГУ МВД по Москве Андрей Пучков. Соответствующий указ опубликован на сайте Кремля.

Об увольнении генералов ходатайствовал министр внутренних дел России Владимир Колокольцев. Он также сообщил, что материалы внутреннего расследования министерства в отношении сотрудников полиции, задержавших господина Голунова, направлены в Следственный комитет России. На время проверки они отстранены от исполнения служебных обязанностей.

Однако эти шаги не затрагивают сути внутренних процессов, происходящих в правоохранительных органах и отечественной судебной системы, которые представляют прямую и явную угрозу для граждан России.

Алгеброй по полицейской «гармонии»

В связи с арестом Ивана Голунова журналисты вспомнили об исследовании статистики об изъятых наркотиках, опубликованном сотрудниками Европейского университета еще в конце сентября 2017 года. Редакция издания N+1 совместно с автором исследования Алексеем Кнорре и ректором РЭШ Рубеном Ениколоповым разобралась, как сделана эта работа и какие выводы из нее следуют.

По словам сотрудника Института проблем правоприменения Европейского университета Алексей Кнорре, исследователи задались целью проанализировать специальные статистические карточки, которые обязаны заполнять сотрудники всех правоохранительных органов при возбуждении и процессуальном движении уголовного дела в России. Несколько лет назад Институт проблем правоприменения благодаря Генпрокуратуре РФ, Открытому правительству и Михаилу Абызову получил деперсонализированный срез этой базы за 2013–2014 год — на условиях нераспространения самих данных, но с возможностью их исследовать и публиковать результаты анализа.

«Мой коллега Дмитрий Скугаревский превратил эти данные в огромную — пять миллионов наблюдений и сотни переменных — плоскую таблицу, а я занимался переводом данных в формат, пригодный для дальнейшей обработки», — пояснил Кнорре.

Кнорре с коллегами проанализировали распределение масс изъятого вещества для трех типов наркотиков: гашиш, марихуана и героин. Все три графика показывают, что сотрудники полиции изымают чаще всего массу марихуаны, гашиша или героина, минимально необходимую для возбуждения уголовного дела, то есть находящуюся на границе значительного размера или чуть выше для каждого из этих наркотических веществ.

Так, например, выглядит распределение для марихуаны:

А так для гашиша:

«Как будто они специально чаще носят с собой столько, чтобы в случае задержания получить более суровое наказание», — говорит Кнорре.

Главной проблемой исследователей для того, чтобы сделать вывод о наличии манипуляций, нужна нулевая гипотеза — то есть нужно описание картины, которая наблюдалась бы в отсутствие этого фактора. В этом случае такую картину сформировать очень трудно, потому что на самом деле достаточных для этого данных нет. Например, нужно знать:

• Как в реальности — объективной, а не отражаемой криминальной статистикой — ведут себя наркопотребители и какие массы наркотика они обычно носят с собой.

• Как ведут себя наркоторговцы — какие массы наркотика они продают, как фасуют и как распространяют.

Можно объяснить различие графиков в области крупного размера по марихуане и гашишу с одной стороны, и героину — с другой:

Нужно учесть, что 0,5 грамма и 2,5 грамма для героина — это очень близкие массы, в отличие от 6 (значительный размер) и 100 граммов (крупный размер) для марихуаны. Российская правоприменительная практика в 2013–2014 годы была такова, что смесь, содержащая активное вещество, приравнивается к активному веществу. Если у вас изъяли 2 грамма порошка, в котором 300 миллиграммов чистого диацетилморфина, то все 2 грамма будут считаться диацетилморфином. Если досыпать 600 миллиграммов муки, то будет крупный размер для героина.

«Количество наркотиков — это не случайная величина, она и не должна быть случайно распределенной, — рассуждает ректор Российской экономической школы Рубен Ениколопов, который занимался электоральной статистикой. — Если всё честно, то её выбирает клиент наркодилера, и у него абсолютно понятные мотивы. Если бы всё зависело только от них, то распределение было бы то же, но оно было бы сдвинуто влево, то есть пики были бы слева от пороговых значений. Если бы, например, сажали за 4 грамма какого-нибудь наркотика, то пик был бы на 3,9 грамма. То, что мы видим эти пики справа от порогов, это абсолютно невыгодно. Не со статистической, а с логической точки зрения — это не может быть результатом выбора наркопотребителей. Это означает, что это делают, скорее всего, на стороне правоохранительных органов».

В эту же сторону может сыграть различие в методике обработки, которую используют торговцы и полиция. Например, торговцам выгодно продавать чуть влажную марихуану (потому что так больше масса), а криминалисты обязаны высушить ее при температуре 110–115 градусов. Таким образом, ещё более маловероятной выглядит ситуация, при которой задержанный с марихуаной в кармане будет нести чуть больше «положенного» — скорее, всё будет ровно наоборот.

Кнорре и его коллеги анализировали данные только на 2013-2014 годы, но установленные пороги масс для значительной и крупной категории изъятых наркотиков за последние десятилетия несколько раз менялись.

Если бы удалось проанализировать, как сдвигались пики в этот момент, это был бы идеальный дизайн, который статистически строго показал бы наличие (или отсутствие) манипуляций просто при изменении законодательно заданных границ значительного и крупного размера. Но, к сожалению, более свежих данных нет — только за 2013–2014 годы.

По мнению Ениколопова, можно было бы посмотреть, меняется ли распределение массы в начале и в конце квартала, или в конце того периода, когда правоохранительным органам надо сдавать отчетность, растут ли эти пики. «Если это будет происходить, то станет понятно, что речь идет о манипуляциях, потому что наркопотребители те же самые, а график меняется в зависимости от срока сдачи отчетов», — считает он.

Вывод тот же: систему надо менять!

Научный руководитель и директор по исследованиям Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге Вадим Волков и ряд его сотрудников опубликовали статью в «Ведомостях», в которой, основываясь на статистических данных и на большом количестве исследовательских интервью с сотрудниками правоохранительной делают вывод: манипуляции с наркотиками и насилие стали обыденными в работе с задержанным.

Исследователи предлагают первоочередные шаги кардинального реформирования работы правоохранительных органов под контролем общественности. Начинать, полагают авторы статьи, нужно с гуманизации уголовного законодательства вообще и наркотического в частности. Это то, что не потребует долгой перестройки организационных структур и изменения корпоративной культуры и даст быстрый результат. Имущественные преступления, особенно не совершаемые серийно, должны влечь за собой имущественное наказание. Наркотические преступления должны быть четко разграничены на систематический сбыт и разовый — по сути, обычную практику взаимодействия двух потребителей. Наказание за хранение малых доз без цели сбыта должно быть отменено. Наркотики должны быть разделены по уровню опасности, а наказание должно быть привязано к массе действующего вещества, а не всей смеси.

Второй шаг — переход к лишению свободы — изоляции от общества — только тех, кто в противном случае будет совершать новые тяжкие преступления или готов совершать серьезное насилие в отношении других людей. Кроме того, Пребывание подозреваемых в СИЗО должно исключить применение психологического и физического воздействия на них со стороны следствия.

Параллельно с этими «быстрыми» мерами, полагают Волков и его коллеги, необходимо перестраивать судебную и правоохранительную систему. Двумя ключевыми, по их мнению, направлениями перестройки полиции — должны стать децентрализация и развитие общественного контроля. «Система, — пишут авторы, — в которой работает без малого миллион человек, всегда будет опираться на формальную отчетность, а стремление улучшить показатели всегда будет порождать незаконные практики. Так происходит не только в России, а во всем мире. Единственный выход — это создание управляемых на уровне регионов или даже муниципалитетов структур, ответственных за охрану общественного порядка и расследование нетяжких преступлений. Федеральная полиция должна быть малочисленной и заниматься только сложными, межрегиональными и особо тяжкими преступлениями».

Сюда же можно добавить скорейшее завершение реформы судебной системы, которая начата, но далеко не закончена. А ведь только независимый суд может нейтрализовать уголовные дела, сфабрикованные ради «палок», коммерческого заказа или указания извне.

Подготовил Илья Неведомский
СамолётЪ