Точка опоры

 Череповецкий литейно-механический завод – по-своему уникален и не только для Вологодской области - этому среднему по размерам предприятию уже более полувека, но при любых изменений внешних обстоятельств ЧЛМЗ удается находить эффективные, часто действительно инновационные ответы на вызовы времени.    
 

Родившись в далеком 1950-м году в виде ремонтно-механических мастерских треста «Череповецметаллургстрой», специально созданного для строительства местного металлургического завода (нынешнего ЧерМК ОАО «Северсталь»), в сложных для всей России экономических условиях 90-х годов ЧЛМЗ прошел процедуру внешнего управления, но, обретя в 1999 году стратегического инвестора, по сути, родился заново. Неизменным осталось разве что наличие трех основных переделов: литейного, сварочно-заготовительного и механосборочного (машиностроительного).
 

За короткий срок на ЧЛМЗ удалось сформировать интернациональный коллектив профессионалов, освоить новые технологии, и стать одним из отечественных лидеров в производстве центробежнолитых труб и трубных заготовок из хромоникелевых сталей и сплавов для крупнейших металлургических, химических, горнорудных и машиностроительных предприятий России, стран СНГ и дальнего Зарубежья.
 

Даже прокатившийся по стране кризис не смог пошатнуть ни устойчивость предприятия, ни его тягу к непрерывной модернизации – ЧЛМЗ не изменил правилу тратить на развитие производственных мощностей не менее 15% годовой выручки. В последнее время на череповецком заводе активно развивается новое машиностроительное направление. В декабре 2009 года был организован цех сборки дорожно-строительной и сельскохозяйственной техники на базе тракторов Минского тракторного завода. А в марте этого года ЧЛМЗ подписал лицензионное соглашение о сборке на своей площадке тракторов «Беларус 92.П» - последней перспективной разработки белорусских тракторостроителей.   
 

Трансформация череповецкого предприятия в последние годы прочно связана с фигурой его нынешнего генерального директора Владимира Боглаева. Собственно его мысли о том, как следует поднимать «лежащие на боку» предприятия, о модернизации и инновациях в современной России и легли в основу этого интервью.
 
Герои Беларуси и «офисный планктон»

В «нулевые» Владимир Боглаев, как сам он сегодня говорит, был «молодым, подающим надежды белорусским менеджером». Входил в кадровый резерв Минпрома республики Беларусь. Финансовый директор ПО «БелАЗ» Боглаев, стал одним из авторов крупнейшего инвестиционного проекта реконструкции этого производственного объединения. Масштаб и важность для Республики Беларусь модернизации одного из крупнейших предприятий страны станут понятными, если сказать, что по итогам реализации данного проекта тогдашний генеральный директор производственного объединения Павел Мариев (кстати, уроженец Ярославской области) стал вторым в истории страны Героем Беларуси. А Боглаева позвали в Россию - заниматься коммерческими и инвестиционными проектами на пространстве от Кольского полуострова до Приморья.
 

- Безусловно, - рассказывает сегодня Владимир Боглаев, - работа в России существенно отличалась от того, чем мне приходилось заниматься в Белоруссии, где я сформировался именно, как промышленный финансист. Множество проектов, которыми приходилось заниматься, не оставляли иллюзий в отношении вектора развития российской экономики – страна уверенно встала на путь деиндустриализации. Промышленность просто не могла конкурировать по рентабельности вложений с торговлей и финансовым сектором.
 

И все же Боглаева не оставляла надежда найти интересную работу именно в производственном секторе. Ради этого он готов был пожертвовать руководящими должностями в крупных торговых сетях, кабинетом в московском офисе и высоким окладом. Говорит, что «причастность к производству добавленной стоимости мотивирует намного сильнее, чем участие в ее «перераспределении». А еще, что ему очень не нравится обескровливающий промышленность процесс перетока трудового ресурса в бесполезный «офисный планктон».
 

- За что вы так не любите офисных работников, Владимир Николаевич?
 

- Мне кажется, зря их называют «планктоном». Все-таки планктон – это питательная среда, которая помогает развиваться более сложным формам жизни. А тому, о чем мы говорим, всей этой растущей социальной прослойке больше подходит определение «офисных сорняков». Которые, как паразиты, высасывают последние жизненные соки из более развитых форм создания добавленной стоимости. При этом еще позволяют себе критически отзываться о состоянии того организма на котором паразитируют. В то время как, по большому счету, вся эта торгово-финансовая братия просто получает очень достойное содержание за то, что эффективно способствует перегонке наших природных богатств через свои оффшоры за рубеж, обеспечивая взамен сбыт на нашей территории продукции стран-конкурентов.
 

Похоже, провинциальный Череповец, куда его пригласили помочь с проблемным для новых хозяев активом - Череповецким литейно-механическим заводом, оказался для Владимира Боглаева своего рода холодным душем после «теплой ванны» офисной рутины. Ситуация выглядела сложной. Объем задолженности предприятия превышал 7-месячный объем реализации продукции. Задержка зарплаты - около 4-х месяцев. Однако уже через 3 месяца ЧЛМЗ рассчитался и по зарплате, и с кредиторами. Через 4 месяца уже были рентабельным…
   

- Владимир Николаевич, по вашему, провинция «целомудреннее» наших столиц?

- Во всяком случае, вопрос цинизма здесь на порядок ниже, чем в Москве. Череповец - нормальный рабочий город. Один из немногих городов России, который не заморачивается на болтологию, а что-то реально производит в условиях, когда передел в нашей промышленности все ниже и ниже, металл все «слябистей» и «слябистей».
 

 - А тут еще и кризис…
 

- А, что кризис? Кризис не приходит и уходит, он существует постоянно и на любом предприятии и любой стране. Есть множество кризисов, и они постоянно присутствуют в нашей повседневной жизни (смена научно-технического цикла, смена поколений техники, окончание жизни продукта, демографический и т.д.). Каждый из них имеет различные циклы. Удивляться тому, что настал кризис также наивно, как тому, что наступают зима, весна или лето. Все это абсолютно объективно. Одно из основных правил управления на нашем заводе: в работе должны находиться сразу несколько продуктов, мы постоянно ищем новые, запускаем их в производство. Поэтому в момент, когда «падает» один продукт, тут же «поднимается» другой.
 

Такой подход выручил ЧЛМЗ, когда вся экономика страны вошла в мировой кризис. У предприятий, ориентированных на производство одного продукта, его рыночное «падение» практически приводило к коллапсу. Аналогия с моногородами здесь, пожалуй, вполне уместна. Череповецкий же завод с его диверсифицированной продуктовой линейкой оставался на плаву, да еще и подбирал заказы «упавших» предприятий-конкурентов, многократно увеличивая свою долю рынка.
 

- У нас около 200-т предприятий-потребителей в России, ближнем и дальнем Зарубежье, - говорит Владимир Боглаев. – В России нет ни одного по настоящему крупного предприятия из тех, что на слуху, с которым бы мы не работали: «Северсталь», НЛМК, «Алроса», «Норильский никель», «Сатурн», ВСМПО…  Мы берем наиболее сложные «куски», которые они у себя не сделают или сделают, но с большими затратами. С другой стороны, мы не настолько зависим по объемам от каждого из крупных потребителей, чтобы у кого-то из них появился шанс нас «приручить», вывести «за рамки» взаимовыгодных партнерских отношений.
 

Во многом успех обеспечивается оптимальным сочетанием возможностей здешних технологий и активности мощной маркетинговой службы, позволяющим предприятию быть гибким на рынке настолько, чтобы то, что оно производит, находило спрос.

«Отверточная сборка» в России – это не ее будущее, а ее настоящее»

Сегодня ЧЛМЗ производит целый модельный ряд дорожно-строительной техники с использованием белорусских ноу-хау. Сертифицированы российский экскаватор-погрузчик, цепной экскаватор, шнекороторный снегоочиститель. Заканчиваются работы по запуску производства кран-манипулятора, техники для раздельной рулонной уборки льна, машины для заготовки хранения и раздачи кормов, машины для внесения удобрений и другой сельскохозяйственной техники. В основе большинства этих продуктов – тракторы МТЗ. А новое лицензионное соглашение о производстве на площадях ОАО «ЧЛМЗ» тракторов марки «Беларус 92.П» - первый в истории случай передачи белорусами технологии и права сборки по настоящему инновационной модели российскому производителю.
 

- Владимир Николаевич, как назвать то, что делает ваш завод: это «отверточная сборка»?
 

- Определение это достаточно условное. Здесь, на мой взгляд, есть два подхода. Можно пытаться делать у себя все – от заготовительных операций до двигателей. Но это экономически необоснованный вариант – уровень «бытового» машиностроения в Белоруссии значительно обогнал по эффективности российский. Пытаться конкурировать с ним по цене глупо. А есть другой путь, по которому мы идем, уже около трех лет работая в кооперации с машиностроением Беларуси. Мы поставляем машиностроителям лишь небольшую часть комплектации, в структуре себестоимости которой лежат заготовительные переделы по «узким» для экономики Белоруссии, направлениям. Да и потребителю редко нужен трактор сам по себе. Чаще он выполняет функции дорожно-строительной или сельхозмашины с соответствующим навесным оборудованием уже нашего производства. Так что при такой кооперации наш завод обеспечивает себе не менее 80% создания добавленной стоимости.  Возникает вопрос: насколько это «отверточная» сборка? Думаю сборочному производству «Форда» в России о такой «локализации» можно только мечтать.
 

- Хочется, кстати, спросить: вы считаете, что именно отверточная сборка - это будущее нашего автомобилестроения?
 

- Отверточная сборка в России – это не ее будущее, а ее настоящее. Чтобы сделать машину, необходимо много чего, входящего в нее. Это двигатели, которых мы уже почти не делаем. Это трансмиссии и гидравлика, которые мы не развиваем. Это огромное число производителей сложной и не очень комплектации, которые просто умирают. Мы вот разговариваем о высоких технологиях, а не делаем уже даже то, что делает весь мир. Не делаем. И, судя по всему, делать ничего не будем.
 

 - Почему?
 

- Потому что для инвестора доходность сырьевого сегмента в разы выше, чем в машиностроении даже при одинаковой рентабельности продуктов. В этом смысле наш завод можно рассматривать, как своего рода «миниполигон» России, где можно убедиться - чем ближе к сырью, тем выше оборачиваемость средств. Мы тоже поднимались в рентабельности именно на литейном переделе. Для бизнеса он интересен своей высокой оборачиваемостью средств. Входящие ресурсы здесь всегда одни и те же, вне зависимости от того, что на выходе. При любом заказе на складе должен быть один и тот же материал. А вот машиностроение имеет принципиально другую структуру оборачиваемости. Она примерно в 5 раз ниже, чем в литейном переделе – это объективная неизбежность. Это рисковый бизнес. Сегодня проще положить эти деньги в банк под 10-12% в год и не заморачивать себе голову. Биться в бизнесе (если вы боитесь рисков) можно только тогда, когда вы получаете раза в полтора (не ниже) больше, чем дает депозит в банке. Иначе за что биться-то?
 

Вот никто особо и не бьется. И страна постепенно теряет свою традиционную технологическую базу: производство агрегатов и прочих комплектующих. О чем говорить, если отверточная сборка пришла уже и в авиацию!
 

- Авиастроение, космос, - говорит Владимир Боглаев, - это наши «олимпийские чемпионы». Когда в стране не будет машиностроения, их исчезновение будет лишь вопросом времени. Чудес не бывает - если в стране не будут ездить наши российские «вазы», значит, не будет собственных самолетов и всего остального.
 

Все это, как говорит собеседник, «не очень укладывается в голове». Особенно, когда приходится слышать модные в последнее время разговоры о модернизации.

Еще раз о модернизации

Заметно, что эти разговоры наводят на Боглаева легкую тоску. Вот он и говорит:
 

- Меня уговаривать не надо – я «за» Россию, вопросов нет. Но участвовать в повышении всего этого «белого шума» связанного с модернизацией - увольте, не хочу.
 

 - Вы, стало быть, просто «тихо» запускаете на своем предприятии новые продукты и занимаетесь реальной модернизацией?

- Здесь надо определиться с понятиями: что такое «модернизация» и что такое «инновационный продукт». Будет ли инновационным продукт, новый для области, но уже существующий и в мире, и в соседних российских областях? Будет ли считаться модернизацией реконструкция станка, которому уже 70 лет? Так китайцы едва ли не всю Ижору с Уралмашем вывезли к себе по цене металлолома, и теперь они, «модернизированные», делают то, что мы уже не можем. Например, «немецкое» оборудование для «уникального» стана 5000, который торжественно запускали на Магнитке в присутствии Владимира  Путина.
 

Какие-то продукты производства ЧЛМЗ уникальны для страны. К примеру, плети для нефтехимических заводов. В основе этих сложных агрегатов – трубы из  центробежнолитой сложнолегированной заготовки из спецстали. Чтобы сделать такую трубу, сначала нужно получить по специальной технологии заготовку трубы с четко заданным химическим составом. Потом черед сложной механической обработки – равномерной расточки трубы с определенной чистотой. Затем нужно изготовить соединительные фитинги и колена. И, наконец, сварить все это между собой сваркой по специальной технологии. Каждую из перечисленных операций в России способны выполнить лишь 1-2 предприятия. И только ОАО «ЧЛМЗ» может сделать все в комплексе. Для нашей страны это инновация. Но в мире (в Германии и Японии) есть предприятия, которые делают этот продукт уже давно.
 

Кстати, года четыре назад Владимир Николаевич пытался договориться о совместном производстве с Schmidt + Clemens Group. Немцы едва не вертели пальцем у виска: куда, мол, вам с вашими рабочими с нами, монополистами тягаться…  Но ведь сделали! Правда, Боглаеву пришлось собирать у себя народ из Челябинска, Молдавии и Рыбинска, звать на помощь в Череповец специалистов по сварке и механической обработке из Белоруссии. Директор гордится такой победой, хотя и признает, что это не совсем экономически оправданный проект – слишком многое делалось на энтузиазме. Вкладывать деньги в инновации – дело хорошее, но даже этот, по настоящему инновационный продукт, востребованный нашими нефтехимическими гигантами, имеет очень длительный срок окупаемости. При этом – никаких гарантий, что он будет востребован рынком. Такие гарантии, полагает Владимир Боглаев, может дать государство.
 

- По моим представлениям, если страна говорит о модернизации и инновациях, она должна сделать соответствующий заказ бизнесу. Рентабельный заказ.
 

- Без такого заказа бизнес ничего делать не будет?
 

- Так потому и не делают! А зачем? Где гарантии? Сегодня горизонт планирования в бизнесе не больше двух лет. А за два года невозможно придумать ничего инновационного. Значит, просто будут ремонтироваться существующие мощности, чтобы можно было через два года выпускать тот же металл. Бизнес жесток. Все начинается с маркетинга, с понимания, кому нужен этот продукт. Вот, если бы государство гарантировало, что у меня через три года, допустим, такой-то продукт, такого-то качества будет закупаться «кровь из носа». И оно может это сделать. Но не делает.
 

- Почему государство должно это делать?
 

- Модернизация сама по себе не может быть целью. Для чего эти огромные затраты? Понятно, что это всего лишь средство достижения какой-то другой - настоящей цели. В советское время все было просто – спроси любого, тебе скажут: «наша цель – коммунизм». Возможно, наивно, но во имя ее разрабатывались программы, подробно расписанные в материалах партийных съездов и пленумов. И, что очень важно, эти программы выполнялись. Сегодня нам нужна новая цель – простая и понятная.
 

Боглаев предлагает свой вариант ее формулировки: «Для обеспечения в долгосрочной перспективе высокого уровня жизни населяющих Россию народов необходимо защитить доставшиеся нам по праву рождения огромные богатства нашей страны. Для чего в текущем моменте в приоритетном порядке использовать часть этих богатств для создания соответствующей армии и мощной военной инфраструктуры. Это позволит нам сохранить лидирующие позиции в науке и технике и обеспечит привлекательность России, как центра единого экономического объединения стран с максимально большой численностью населения».
 

Наверное, логично. Военная машина, без которой, как ни крути, России в обозримой перспективе не обойтись, критически нуждается в качественной модернизации. Она же – традиционный генератор и потребитель любых инноваций. Часть этих инновации, попадая в коммерческий гражданский сектор, стимулируют общий технологический и экономический подъем, заодно удешевляя армейские закупки. Правда, здесь уже нужен достаточно емкий рынок. Хотя бы в масштабах СНГ. Такое понимание, кажется, есть, - создан же Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана.
 

Для того чтобы эта схема заработала ресурсы есть. Сегодня они широкой рекой утекают на Запад и Восток, а большая часть выручки оседает в оффшорах, которым принадлежат многие из наших крупнейших компаний, и расположенных там, куда потихоньку вывозит своих отпрысков отечественная элита. Это своего рода «оброк», который наша ослабленная страна вынуждена платить более сильным соседям за сомнительное «счастье» играть роль «собаки на сене» или на нефтегазовой «трубе».
 

- Но, давайте, - призывает Владимир Боглаев, - потихоньку будем тренироваться, качать мышцы: модернизировать армию, поднимать оборонку, а заодно уровень технологий. А. когда это произойдет, можно будет попробовать перекрыть вентиль и оффшорам… Вот, наверное, для чего нужна модернизация. Наверное. Я могу ошибаться, но у меня сложилось такое впечатление.
 

Не хватает главного – четких сигналов со стороны власти о том, что реальный план модернизации выбран, и пора начинать действовать.
 

- В песне популярной в перестройку группы «Манго-манго», - говорит Боглаев, - есть строчка: «У нас есть такие приборы! Но мы вам о них не расскажем». Я очень надеюсь на то, что нам просто не рассказывают, что где-то у нас есть засекреченные люди, которые делают очень полезное дело. Что они все знают, ко всему готовы, что все будет нормально. Но, мне кажется, уже пора перестать «конспирироваться» и обозначить-таки некую целевую программу с понятными механизмами ее реализации.

Беседовал Юрий Антушевич
«РМ»
16.05.10.
Фото: «РМ»