В лесу прифронтовом

Тогда, наверное, не стоит множить количество неправды — ее, к сожалению, итак наворочено немало. Она уже превращается в назойливый фон, давящий на мозг, отупляющий. И это — самая питательная среда для тех самых негодяев, которые, как было верно замечено двести лет назад, которые не только находят прибежище в патриотизме, но еще и паразитируют на нем.

О чем же тогда говорить в канун большого и горького от слез праздника? Наверное, о том, что знаешь, помнишь, чувствуешь сам. Так — честнее.

Я помню тихий, прохладный ранним утром лес под Ясиноватой, где мы — два десятка девятиклассников — по очереди стояли на посту, охраняя свой лагерь школьных военных сборов и чувствуя в руках, на плечах тяжесть ППШ — автомата Великой Отечественной, переделанного для использования на уроках начальной военной подготовки. Рядом были осыпавшиеся, заросшие окопы той войны. В далекой синеве — родная Авдеевка. И в голову не могла даже прийти безумная мысль о том, что пройдет сорок лет и этот мирный лес снова станет прифронтовым, а фронт пройдет не только по изрытой снарядными воронками земле, но и по душам, сердцам бывших и сегодняшних мальчишек.

Наши деды и отцы победили нацизм, считающий, что одна страна может быть превыше всех других и имеет право доказывать это любой ценой, потому что были интернационалистами. Они были интернационалистами в своей многонациональной, не особо различающей грека и иудея, стране, они стали интернационалистами, когда начали освобождать другие страны от чумы пещерного национализма. И, наконец, закончили ту страшную войну.

Это, мне кажется, главный урок Победы. Те, кто этого не понял, не хочет понять, может сам убедиться сегодня, что происходит, когда из щелей выползает новый национализм, разъедающий молодые мозги, и открыто проклинает своих мертвых победителей — война начинается снова.

В нашей семье, где половина дедов не вернулись с фронта, бабушки не любили говорить о войне. И самое щемящее детское воспоминание о Дне Победы — минута молчания вечером ласкового майского дня. Это короткое молчание, объединяющее всех нас — детей и взрослых. Потом взрослые молча выпивали свое горькое вино и все мы шли на улицу, чтобы побыть среди других людей, почувствовать их радость, поделиться своей.

Мне хочется верить, что и моя дочь понимает теперь, о чем мы с женой молчим, что чувствуем каждый год этими праздничными майскими вечерами.

Юрий Антушевич
«РМ»