Трудно быть!

Трудно понять на самом деле этот «спор славян между собою» по поводу попадания в номинацию на «Оскара» — на эту голливудскую ярмарку, где иноязычные фильмы проходят «боком» и мимо основного американского киномеждусобойчика, сразу помещаясь в особое культурное гетто. Однако же эту немножко стыдную для участников процедуру отчего-то принято считать неким знаком коно-качества. Ну, да Бог с ним!

До решения жюри, выдвинувшего на путёвку в Лос-Анджелес Андрея Звягинцева вместе с его «Левиафаном», все полагали, что самым достойным претендентом на это должен быть вечно молодой ветеран Андрей Сергеевич Кончаловский, снявший удивительный фильм про архангельского почтальона и победивший с ним на фестивале в Венеции. Но Кончаловский категорически отказался появляться в Голливуде, от которого его давно и откровенно воротит (а, между прочим, человек не понаслышке знает, о чем говорит!). И получился, как выражается Масяня, «обломчикус».

Выбор Звягинцева и «Левиафана» можно признать достойным — картина участвовала в основном конкурсе 67-го Каннского фестиваля и получила приз за сценарий. Фильм, снятый, как признают авторы (режиссер Звягинцев и продюсер Роднянский), по мотивам Евангелия (книга Иова), более свежей душераздирающей истории уважаемого торговца лошадьми Михаэля Кольхааса, описанной Генрихом фон Клейстом и, наконец, по вполне голливудской истории Марвина Джона Химейера, разделавшегося с обидчиками с помощью «бульдозера-убийцы», убедительно показывает, что в современной России, где вечно пакостят то «дураки и дороги», то «воры и дороги», трудно быть честным.

Но, по-своему, прав и Жора Крыжовников, автор народной комедии «Горько!», получившей массу номинаций отечественных кинопремий, а, самое главное, кассу российского проката, когда утверждает, что его фильм не меньше «Левиафана» достоин представлять Россию в Голливуде. Во-первых, он имеет сюжетное отношение к «фабрике грёз» — главная героиня страстно желает устроить свою свадьбу по мотивам диснеевской «Русалочки». Во-вторых, в отличие от картины Звягинцева (и даже Кончаловского) «Горько!» в России видели практически все. А, в-третьих, лента эта в своей особой манере жанра «видео со свадьбы» и почти полного погружения в «народную стихию» с не меньшей художественной убедительностью доказывает, что в нашей стране трудно быть счастливым.

Собственно, все три перечисленных фильма, если очистить их от всех наносной критической шелухи домыслов про социальную сатиру, обличение режима и особую духовность, об одном и том же. Можно сказать, что и «фестивальное кино» Звягинцева, и «народное» Крыжовникова, и особый сорт мокьюментари, изобретенный Кончаловским, дружно говорят об одном: в России вообще трудно быть, но и без нее, по преимуществу, быть тоже невозможно.

Непонятно только, насколько эта, в общем-то, нехитрая, но дорогая русскому сердцу мысль может быть интересна кому-то в американской киноакадемии?

Но это уже совсем другая история...

Сергей Михайлов
«РМ»