Deus ex machina*

Остап наклонился к замочной скважине, приставил ко рту ладонь трубой и внятно сказал:
- Почем опиум для народа?
За дверью молчали.

И.Ильф, Е.Петров.
Двенадцать стульев.

Во время телевизионного общения с многонациональной паствой (включенного в программу первого визита нового московского Патриарха в Киев) Кирилл сказал одну очень важную вещь. Отвечая на вопрос о предназначении религии в современном мире, Патриарх произнес примерно следующее: «Ее задача – держать в работоспособном состоянии нравственное чувство человека».
 

Возможно, мысль кажется неоригинальной, но сегодня она актуальна как никогда. Просто потому, что именно ослабление в человеке (и человечестве) этого самого «нравственного чувства», на наш взгляд, и стало причиной многих бед последнего времени и для России, и для всего остального мира.
 

Атеистическая идея «непрерывного прогресса», родившаяся в противовес «устаревшей» идее Бога и спасения и необыкновенно развившаяся в прошлом веке, чрезвычайно подавила и придавила собой личную и общественную нравственность, привела к целой череде чудовищных, невиданных в истории человечества преступлений.
 

Однако ее адептов это не слишком смутило. Они сделали свою «работу над ошибками» - из осколков «десяти заповедей» наспех сформировали весьма эклектичную систему гуманистических (безбожных) «общечеловеческих ценностей», добавили туда изрядную долю политики, толерантности к «естественным» грехам и стали с почти инквизиторской непреклонностью продвигать ее по всему миру.
 

«Достижения» всем известны. Главное из них – массовое потребительское общество, масштабный кризис которого на сейчас «посчастливилось» наблюдать. И Иисус, конечно, не равнодушен к человеческой нужде, но «он, - пишет «главный» католик Бенедикт XVI в книге «Иисус из Назарета», которую вспоминает коллега Максим Трудолюбов, - ставит эти потребности в верный контекст и в должный порядок». Можно здесь вспомнить и напоминание из социальной концепции Русской православной церкви: «Господь Иисус Христос предупреждает: жизнь человека не зависит от изобилия его имения». «Похоже, - делает вывод Трудолюбов, - что богатство перестает быть трудным вопросом, разделяющим верующих и неверящих, как только оно перестает быть главной целью».
 

Увы, но в реальной жизни это далеко не так. Не будем сейчас говорить о других странах, но фетиш «модернизации» по-прежнему на повестке дня у наших «прогрессистов». «Модернизация любой ценой!» - вот их девиз. То есть побольше богатства и свободы делать это богатство. А «свобода – на кончике копья», - так, цитируя Сервантеса, откровенно формулирует свое кредо непримиримый либерал Павел Яковенко. Он, как и его единомышленники, верит лишь в «оранжевое творчество масс», непримиримо восстающих против государства. По-русски – в «бунт, бессмысленный и беспощадный», исступляющий, убивающий всякое нравственное чувство. Понятно, что в данном случае православие (по Яковенко) действительно будет «гирей на ногах России». Потому что всей своей сутью и строем – почтением к святости, практикой христианской аскезы, Соборностью-солидарностью людей – противоречит той людоедской практике, в которую всякий раз переходит модернизация, лишенная нравственных опор.
 

Сейчас, кажется, готовится очередной виток. Замысел его рождается далеко от России. О его сути достаточно цинично и откровенно рассказал не так давно еще один известный либеральный политик и публицист Станислав Белковский. В своей статье «OBAMA WORLD…», объясняющей странные расхождения в последних речах президента и вице-президента США в отношении России, Белковский с предельной, циничной откровенностью рассказывает о новом подходе «Председателя всего Земного шара» к утверждению в мире американского влияния (новой версии все той же модернизации). Сегодня это уже не новый «крестовый поход» несущий миру «свет демократии». «Нет, - пишет автор, - инструментом глобального сверхвлияния становится тотальная  зависимость элит подавляющего большинства стран от Америки. Элит, сумевших, в отличие от своих народов, стать участниками и заложниками общества потребления, глобальные стандарты которого, в конечном счете, устанавливает все та же Америка. Она же держит упомянутые элиты «на крючке» еще благодаря своему контролю мировой финансовой системы, праву эмитировать доллар и возможности собирать компромат на иноморских правителей. Но, что самое главное, считает Белковский, Америка будет естественным союзником элит в их возможной в будущем войне против собственных народов, не интегрированных в глобальную сеть потребления: «Ведь только так удастся сохранить в мире порядок и предотвратить демократический хаос».
 

Все, что противоречит этому проекту, будет так или иначе подавляться и отвергаться. Так, например, как наши либералы отвергают любую попытку сформулировать национальную идею для России, без которой она, по нашему глубокому убеждению, ни жить нормально, ни развиваться не может. Какая еще национальная идея! – возмущаются они: «Не надо искать высший смысл существования России, - заявляет еще один адепт американского модернизационного проекта Семен Новопрудский, - Достаточно просто солидарными, но не принудительными, а свободными усилиями делать ее страной, максимально удобной для жизни как можно большего числа людей».
 

Между тем, идея для России есть, она была сформулирована в позапрошлом веке Константином Аксаковым в его «Дополнении к записке «О внутреннем состоянии России». Константин Сергеевич пишет там о том, что русский народ, во-первых, «отделил государство от себя и государствовать не хочет», во-вторых, что, «не желая государствовать, народ предоставляет правительству неограниченную власть государственную» и, наконец, в-третьих, что «взамен того русский народ предоставляет себе нравственную свободу, свободу жизни и духа».
 

Пожалуй, это и есть наш возможный проект (по преимуществу христианский, хотя отнюдь не закрытый для участия иных конфессий), в котором церкви отведена одна из решающих ролей, как потенциально могучей и авторитетной общественной силы. Только для этого Церковь должна по настоящему отдалиться от государства, не порывая при этом гармоничной («симфонической») связи с ним. Связи, в которой должно быть место и благословению, и, если требуется, жесткой критике, заступничеству за свободный духом народ.
 

 Публицист Леонид Радзиховский прав, когда говорит о том, что приближение Церкви к такому своему состоянию как никогда реально с появлением у нее нового Патриарха. Озирая мертвенный общественный пейзаж Отечества, Радзиховский не находит в нем иной реальной силы, уравновешивающей бюрократическую машину государства.
 

Все последние действия Московского Патриархата и его главы свидетельствуют, что Церковь стремится стать такой силой. Способной на много. В том числе во внешней политике – как это уже продемонстрировал визит Кирилла на Украину. Его духовное влияние, оказывается, куда действенней для нормализации отношений между народами двух стран, чем газовый вентиль.
 Но, конечно, куда важнее это влияние внутри страны, где необходимо приводить в чувство собственный деморализованный, потерявший ориентиры, разобщенный народ. Сделать это чрезвычайно трудно, учитывая инерцию коммунистической традиции безбожия, с одной стороны, и атеистическую оппозицию отечественной интеллигенции, с другой. В противовес идее Бога-Творца нам предлагают довольствоваться «богом из машины» - атеистической верой во всесилие науки и техники. Утверждается так же, что  ее частный случай - секулярный гуманизм - ничем не хуже религиозного: «вера породила Мартина Лютера Кинга и мать Терезу, но на другой стороне есть Бертран Рассел и Андрей Сахаров».
 

Глупо спорить о значении научного знания, но так же нелепо говорить о его способности дать окончательный ответ на все «последние вопросы» бытия. Причем, надо заметить, что очень часто именно углубленное научное знание (а не поверхностный «научпоп») становится толчком для истинной веры.
 

Никто не сомневается в высоких моральных качествах профессора Рассела и академика Сахарова. Но, как точно заметил в том же Киеве Кирилл, отвечая на вопрос «может ли атеист быть высокоморальным человеком?»: «Может, только для этого он должен устроить свою жизнь особым образом». Иными словами, принять добровольную атеистическую аскезу, чтобы оградить себя от многочисленных соблазнов мира сего. И очень часто эта «ограда» внешняя по отношению к самому человеку.
 

 Вера же, по мнению Патриарха, тренирует ту самую нравственную «мышцу» души, которая служит человеку внутренней защитой.
 

И в конечном итоге освобождает его, делает более свободным, открытым миру. Это в личном плане, а в общественном – первый шаг к преодолению такого действительно позорного и чрезвычайно мешающего стране явления, как наш бытовой и государственный изоляционизм.   

  
 
Юрий Антушевич
Фото: ИТАР-ТАСС

Видео: Патриарх в Киеве

*«Deus ex machina» (лат. «Бог из машины») - выражение, означающее неожиданную, нарочитую развязку той или иной ситуации, с привлечением внешнего, ранее не действовавшего в ней фактора.