Кадуйский потоп.
Датчик. 4 августа. Почему в Америке в этот день родилась «свобода слова», а в России — нет.
Америке начался судебный процесс по делу Джона Питера Зингера, издателя газеты «Нью-Йорк Уикли Джорнал», по обвинению в публикации мятежных пасквилей в адрес колониальных властей.
Зингеру было 38 лет. В 13-летнем возрасте он переселился из Германии в Америку со своей семьей. Учился у единственного на тот момент издателя Нью-Йорка Уильяма Брэдфорда, работавшего на правительство. Затем открыл свою типографию и начал издавать «Нью-Йорк Уикли Джорнал». И уже через год Зингер был арестован за за публикацию материалов, порочащих честь действующего королевского губернатора Нью-Йорка Уильяма Косби, который в статьях издания обличался как коррупционер и взяточник. Авторами материалов были журналисты, использовавшие псевдонимы. Настоящим в газете оставалось только имя издателя, что и позволило привлечь его к суду.
Губернатор, как мог, боролся с изданием. Так в ноябре 1734 года он устроил публичное сожжение очередного выпуска, при первом сожжении, 22 октября, были уничтожены выпуски 7, 47, 48 и 49 — и назначил денежную награду тому, кто назовёт авторов публиковавшихся статей.
Судебное заседание состоялось во вторник 29 июля 1735 года. Судьёй был назначен Джеймс ДеЛэнси, друг и соратник губернатора Косби.
Прокурор заявил, что не имеет представления, что можно сказать в защиту человека, так скандально оклеветавшего губернатора, высших чиновников и работников правительственных учреждений, обвинив их в лишении граждан прав и свобод, в устранении суда присяжных и, в целом, в низложении закона. Если это не клевета, заявил он, то тогда что?
Адвокат Гамильтон ответил, что вопрос, поставленный перед судом, не относится к маловажным частным случаям. Это не слушание дела одного несчастного издателя или одного лишь Нью-Йорка. Последствия данного разбирательства могут в итоге затронуть любого свободного человека, живущего в Америке. Это основополагающий вопрос. Это вопрос самой свободы.
После выступления прокурора и адвоката присяжные удалились на совещание, через десять минут вернулись и огласили вердикт: невиновен.
Впоследствии Говернер Моррис, один из отцов основателей США, назвал это решение суда «утренней звездой свободы, впоследствии коренным образом изменившей Америку».
Дело Зенгера имело ряд крайне важных последствий для переоценки понятий «право» и «свобода»:
Публичные заявления, в которых излагаются достоверные факты, отныне не считались «клеветой».
Были сформулированы, юридически оформлены и получили прецедент основы свободы прессы (в частности, получили защиту от незаконного преследования журналисты и издатели).
В 1954 году Университетом Аризоны была учреждена «Премия Джона Питера и Анны Катарины Зенгер», которая вручается раз в два года журналистам, внёсшим значительный вклад в борьбу за свободу прессы.
New York Weekly Journal считается первой в Америке независимой политической газетой.
А через 55 лет после этого события, 4 августа 1790 года, в Петербурге Палата уголовного суда вынесла смертный приговор управляющему столичной таможенной службы и одновременно публицисту Александру Радищеву за издание и распространение книги «Путешествие из Петербурга в Москву». Эта повесть, написанная по законам сентиментального жанра, была собранием разрозненных фрагментов-зарисовок, объединённых названиями почтовых станций городов и деревень, мимо которых едет путешественник-наблюдатель. И он описывает то, что видит, уделяя основное внимание положению крепостных крестьян. Параллельно с этим Радищев осуждает самодержавие.
Кстати, благодаря своему названию «Путешествие» — невероятно! — книга смогла пройти цензуру: цензор её не читал, а просмотрел только содержание, а так как главы романа носят названия городов, то чиновник счёл эту книгу путеводителем и подписал её к печати. Есть версия, что наборщики отказались набирать текст. Тогда Радищев устроил свою, домашнюю типографию (законом это разрешалось) и выпустил тираж 600 экземпляров. Успел реализовать 100 книг.
Екатерина II, прочитав книгу сказала: «Бунтовщик — хуже Пугачёва! Тот, хоть царём прикинулся, монархический строй исповедовал, а этот, революцией надумал на Руси учинить республику!»
За печать возмутительной книги Радищев был приговорён к смертной казни, но «по милосердию и для всеобщей радости» казнь была заменена десятилетней ссылкой в Илимский острог. Почти весь тираж романа был уничтожен. Сам роман оказался под запретом, снятым только в 1905 году.
От первоначального издания книги, которое было уничтожено, уцелело всего несколько экземпляров, которые почитаются величайшей редкостью.
«Когда Радищев в своём „Путешествии из Петербурга в Москву“ написал слова: „Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала“, — русская интеллигенция родилась», — писал о книге Николай Бердяев.
Марина Мельникова
СамолётЪ