В «состоянии глубокого оптимизма». «Бюджет развития» на основе сжатия профицита

В последние месяцы российские власти проявляют всё большую уверенность в светлых перспективах экономики, которая действительно демонстрирует чудеса приспособляемости к очередному кризису. На чём основывается этот оптимизм?

Фото: Александр Земляниченко/AP

Минфин отчитался об исполнении федерального бюджета по итогам восьми месяцев года. Если коротко: доходы падают, особенно ненефтегазовые, правда, в августе сократились и расходы (по сравнению с июльским всплеском). Подробных данных о расходах Минфин не даёт. Все три летних месяца бюджет был дефицитным.

Пейзаж после битвы

Минфин бурно тратил деньги в июне-июле, но в августе попридержал расходы, в итоге дефицит сократился, отмечает телеграм-канал MMI. «Именно гигантский дефицит июля сыграл основную роль в наметившейся стабилизации экономики. Без бюджетной поддержки неизбежно начнется вторая волна обвала экономики», — полагают эксперты. По их прогнозу, в ближайшее время Минфин снова нарастит расходы.

По итогам года дефицит федерального бюджета может достигнуть 3 трлн рублей, или 2,2% ВВП, даёт оценку ситуации телеграм-канал «Твердые цифры». «Основным источником финансирования дефицита станет ФНБ, а траты из него будут не стерилизованными», — считают аналитики. На 1 сентября ликвидная часть ФНБ составляла 8,29 трлн рублей. Минфин прогнозирует дефицит в 1,7 трлн рублей.

Расходы федерального бюджета в августе выросли лишь на 8,4% год к году (после июльского всплеска, когда расходы подскочили на 25%), а в реальном выражении сократились на 5%, отмечают в «Твердых цифрах». Там тоже предполагают, что дальше расходы будут только расти. Владимир Путин на прошлой неделе заявил, что расходы бюджета по итогам текущего года будут на 20% больше, чем в 2021 году. Это значит, что они достигнут 29,7 трлн рублей, что на 2,5 трлн больше предыдущих ориентиров Минфина и сильно больше расходов, утверждённых федеральным законом (23,7 трлн рублей).

Состояние глубокого оптимизма

В понедельник Владимир Путин провёл совещание по экономическим вопросам, с обсуждением бюджета на 2023–2025 годы. Президент заявил, что состояние российского бюджета лучше, чем у большинства стран G20, и попросил правительство сделать приоритетами сохранение макроэкономической стабильности и реализацию нацпроектов. А также подумать о том, что такое «подушка безопасности» в современных условиях, «когда у нас идет известный и неизбежный процесс дедолларизации». Не говоря уже о вновь заявленном главой государства выходе российской экономики «на траекторию роста»...

Это не первое проявление оптимизма со стороны властей страны. Можно вспомнить, как 29 августа вице-премьер Андрей Белоусов объявил, что экономический спад в 2022 году не превысит 3%, а в будущем году вообще будет ниже 1%. Это намного лучше изначальных прогнозов, суливших обвал почти в 10%.

А министр экономического развития Максим Решетников в кулуарах Восточного экономического форума прокомментировал статью Bloomberg, где говорилось о восьмилетней рецессии в России, как результате влияния санкций на экономику, словами о росте ВВП к 2030 году на 17%, объема инвестиций на 30% за это время, реальных доходов — на 20%.

Какие же процессы на самом деле стоят за оптимизмом властей, полагающих, что Россия «ничего не потеряла с началом СВО и не потеряет»?

Лопни, но держи удар

Официальные аналитики, вынужденные приводить свои выкладки к «консенсусу» с правительственными заявлениями, тоже делают «хорошую мину» при не самой хорошей внешне- и внутриэкономической ситуации. Например, «Эксперт» в передовой статье свежего номера сформулировал свою оценку так: «Пропустили удар, но устояли».

В основном, как можно понять из публикации, за счёт того, что экономика стала ещё более сырьевой, а подскочившие с началом СВО цены на энергоносители, и другое сырьё, вроде удобрений и цветных металлов, наполнили бюджет деньгами. Неплохо пока чувствуют себя ориентированные на внутренний рынок ИТ-сектор, ретейл, сельское хозяйство, пищевая промышленность.

А со всем остальным «есть вопросы». Особенно плохо приходится автомобильной, авиационной отрасли и чёрная металлургии.

По данным Минфина на 1 сентября, у большей части регионов с просевшим налогом на прибыль — в том числе в Карелии, Белгородской, Курской, Липецкой, Вологодской, Свердловской, Челябинской областях, Забайкальском крае — снижение произошло за счёт металлургической отрасли и отчасти связано с высокой базой прошлого года. Правда, в финансовом ведомстве не обеспокоены по поводу того, что выпадающие доходы в металлургических регионах испортят бюджетную ситуацию. В министерстве полагают, что отрасли, связанные с добычей металлических руд и металлургическим производством, относятся к отраслям с конъюнктурным ценообразованием, а перечисленные регионы уже имеют опыт формирования сбалансированных бюджетов за счет «накопленных резервов в благополучных периодах».

Сила инерции

Директор Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ Олег Буклемишев для описания происходящего сейчас в отечественной экономике использует старый анекдот. Идут двое рабочих по парку: один выкапывает яму, а другой сразу же за ним ее засыпает. Их спрашивают: «Что вы делаете?» — «С нами третий должен был быть, он деревья сажал, но сегодня заболел».

В экономической системе, находящейся в устойчивом состоянии, поясняет эксперт свою метафору, пропорции всех воспроизводственных процессов хорошо подлажены друг к другу. Если же на эту экономику наложить различные ограничения (например, санкции), то, невзирая на выпадающие звенья и деревья, многие производственные функции будут продолжаться сначала с опорой на запасы, а когда и те закончатся — как бы по инерции. Остановка произойдет лишь вследствие затоваривания полуфабрикатами или готовой продукцией.

«Можно вырыть сколько угодно котлованов, заложить много фундаментов, даже возвести на них многоэтажные здания (и все эти достижения вместе с производством стройматериалов будут включены в состав ВВП), но без оснащения современными скоростными лифтами и вентиляционными системами построенные объекты так и обречены оставаться бесполезными массивами из бетона, металла и стекла», — говорит Буклемишев.

По его ощущению значительная часть экономики сейчас работает больше «на склад», потому из-за недоступности ранее использовавшихся компонентов и комплектующих. Для того, чтобы найти новые и приспособиться к ним нужны время и издержки. Причём чем дальше, тем больше объёмы и номенклатура производства в относительно простых видах деятельности будут определяться не платежеспособным спросом, как в нормально функционирующей рыночной экономике, а гораздо более жёстким дефицитом сложных изделий (тех же чипов) — как это уже произошло в отечественном автопроме.

Значительный вклад в поддержание падающего ВВП сейчас вносит активизировавший ОПК. Но этот вклад, по мнению Буклемишева, скорее токсичный: не приводит к расширению массы товаров и услуг, доступных для потребления населения, а полученные при производстве доходы оказывают повышенное давление на потребительский рынок (привет, инфляция!). Это скорее возвращение к старым диспропорциям времён СССР.

Пока без будущего

Эксперт отмечает, что России не стоит рассчитывать массированные частные инвестиции — внешние и внутренние — из-за высокой степени неопределенности ситуации и общего хозяйственного спада, а также с учётом сворачивания перераспределения капитала через финансовые рынки и бегства иностранных инвесторов. В то время, как народ привычно уходит в свою гаражную экономику, инвестиционный процесс будет опираться на целеполагание и ресурсы государства и связанных с ним компаний.

«Разумеется, — говорит Буклемишев, — эта творческая активность во многом направлена не на созидание общественного блага и долгосрочную окупаемость, а на элементарное затыкание текущих дыр. Поэтому она не будет оптимальной с точки зрения стратегической, коммерческой и текущей управленческой эффективности. Рассчитывать даже на восстановление ранее достигнутых количественных и качественных показателей развития, а тем более на значимый экономический рост, опираясь на подобный инвестиционный процесс, не приходится».

По мнению эксперта, сейчас в экономике страны всё более отчётливо проявляются две основные угрозы. Во-первых, не прекращающийся шантаж европейских стран прекращением поставок энергоносителей отбивает охоту даже у самых лояльных и непритязательных европейских политиков продолжать сотрудничество с Россией в энергетической сфере. Это угрожает ускоренным схлопыванием углеводородного контура хозяйственной модели страны. А даже приблизительной альтернативы пока не просматривается.

Во-вторых, меры по отторжению (под предлогом борьбы с «пятой колонной») десятков, если не сотен тысяч, российских эмигрантов новой волны, многие из которых составляли важный актив отечественной экономики, прежде всего в постиндустриальных сферах деятельности, — ставят под вопрос будущую экономическую диверсификацию и «технологический суверенитет».

«В результате создается ощущение, что мы присутствуем при упорном отпиливании сука, на котором зиждется не только сегодняшний, но и завтрашний день российской экономики», — отмечает директор ЦИЭП.

Подготовил Сергей Авдеев
СамолётЪ

Поделиться
Отправить