Один Мордашов всех не накормит. Почему российские власти оказались неспособны поддержать население во время кризиса

Объявленная на прошлой неделе «Северсталью», «Лентой» и благотворительным фондом Алексея Мордашова «Дорога к дому» акция материальной поддержки людей, оказавшихся из-за кризиса в тяжёлой ситуации, вызвала бурю эмоций в медиа-сфере и социальных сетях. СамолётЪ также недоумевал по поводу некоторой несоразмерности величины выделенной суммы (18 млн руб.) и потенциально большого количества жителей Череповца, которые могут пожелать воспользоваться поддержкой.

Как можно было предположить, благотворительный фонд быстро захлебнулся от заявок, число которых к середине субботы в 1,5 раза превысило расчётное. По информации Самолёта, сейчас сотрудники фонда напряжённо работают над тем, чтобы отделить «зёрна от плевел» — заявки действительно нуждающихся людей (потерявших из-за карантина единственный источник дохода) от тех, кто решил поучаствовать в акции «по приколу», «заодно» или, «чтобы не палить свою «подушку безопасности». Таких тоже набралось немало.

Важность этого «разбора завалов» в фонде объясняют стремлением защитить будущее благотворительного проекта. Для Алексея Мордашова, объясняет автор идеи, советник гендиректора дивизиона «Северсталь российская сталь» Людмила Гусева, который неожиданно легко согласился на участие в проекте, важны прежде всего эффективность и адресность акции. Именно поэтому был выбран вариант с картами «Лента», а не раздача обычных продуктовых наборов, которые, как показывает практика, подходят далеко не всем. То есть деньги должны попасть к тем, кому они нужны. По обратной связи хозяин «Северстали» и «Ленты» будет делать вывод о необходимости продолжения проекта.

И, вообще, как говорят в окружении Мордашова, текущий кризис он воспринял как-то особенно остро. Во всяком случае много говорит о необходимости сохранить предприятия и их коллективы. «Северсталь» (как, впрочем, и ФосАгро, и ЧФМК) продолжает платить зарплату своим работникам, снимая тем самым часть напряжения в городе и регионе, вызванного частичным разрушением экономики.

Но, наверное, всё-таки усилий только Мордашова, Гурьева, Короткова и других не хватит, чтобы справиться с последствиями кризиса. И здесь возникает еще один, существенно более острый, чем издержки благотворительной акции, вопрос, который, кстати, тому же Мордашову уже задавали иностранные журналисты: почему пострадавшим от кризиса россиянам помогает бизнес, а не государство, как это происходит в других странах?

Нет, мы, конечно, слышали и об увеличении размера пособия по безработице с полутора тысяч до размера МРОТ, и о кредитах на зарплату. И о нескольких инициативах региональных и городских властей, снизивших налоговые ставки для пострадавшего малого и среднего бизнеса.

И да, мы слышали мнение Германа Грефа, объяснившего столь скромную и, будем честны, запаздывающую поддержку государства тем, что «у нас таких снарядов нет». То есть за 20 лет относительно благополучной нефтяной конъюнктуры и непрерывно растущего налогового прессинга государству, оказывается, так и не удалось накопить обещанный президентом «жирок» не только для начала структурных реформ в экономике, но и для того, чтобы достойно встретить кризис.

Примеру федерального правительства последовало правительство региональное. Вместо того, чтобы снизить налоговые ставки, о чём предприниматели просили ещё несколько лет назад, а получили только сейчас, когда стало уже почти поздно, руководство Вологодской области распределяло десятки миллиардов рублей на строительство многочисленных социальных объектов в малолюдных районах Вологодчины, якобы в расчёте на то, что новые школы, больницы и спортзалы удержат население, утекающее оттуда, где, по сути, никакой экономики нет.

Государство в условиях мирной жизни делало, кажется, всё возможное, чтобы мы чувствовали себя в кольце врагов и жались к нему, государству, обменивая свои свободы и свои налоги на его заботу в настоящем и, главное, — в будущем. Государство теперь, уже в условиях наступившего «будущего» — кризиса — говорит с народом устами президента с экрана ТВ, устами губернаторов в интернете на языке ограничений, задержаний и штрафов — в реальной жизни.

Народ, глядя на это и с ужасом предчувствуя скорое возвращение в полуразрушенную экономику, сочиняет анекдоты про себя и власть:

«Путин выступает с очередным обращением по поводу эпидемии коронавируса. В конце своей проникновенной речи он говорит: «Главное — не впадать в панику. Мы обязательно выживем!» — "А мы?«— робко спрашивает народ.

7 мая Олег Кувшинников выступит с обещанным списком новых предприятий, которым разрешат работать. Возможно, 12 мая подобный список назовёт президент или правительство. Так или иначе, рано или поздно карантин закончится. Но, эксперты прогнозируют, платежеспособный спрос будет низким, большая часть населения продолжит сползать в более низкие (по доходам) категории. Оптимизма меньшинства, которому повезёт больше и которому достанется всё не купленное и несъеденное остальными, не будет хватать, чтобы перекрыть пессимизм и недовольство всех остальных.

Тогда, возможно, у власти будет два выхода. Первый — ввести нечто вроде известного из советской истории «военного коммунизма» — с регулируемыми государством ценами, карточками, очередями, распределителями. И с Росгвардией, чтобы унимать ропот недовольных. То, к чему мы постепенно движемся сейчас.

Второй выход, также известный из истории СССР, — новая экономическая политика (НЭП), предусматривающая передачу хотя бы части инструментов управления в руки сторонников свободного рынка и необходимых сопутствующих ему институтов, включая охрану прав человека и его собственности, независимую юстицию и суд.

Не нужно быть провидцем, чтобы определить, что пока больше сторонников у коммунизма, пускай и полицейского. Так спокойнее.

Сергей Михайлов
СамолётЪ