Трудоголь и Первомай

 Капиталисты требуют от законодательства более «гибких и современных» трудовых отношений. Профсоюзы обвиняют работодателей в желании ужесточить эксплуатацию наемного труда, заменяющую необходимые инвестиции и модернизацию. Государство заняло промежуточную позицию: признавая, что все в стране «держится на горбу рабочего класса», власть пока не желает окончательно портить отношения с осмелевшей экономической элитой.
 В этой ситуации разбалансированности «общественного согласия», видимость которого сохранялась на протяжении практически всего десятилетия «стабильных нулевых», новому руководителю крупнейшего профсоюза Вологодской области, пожалуй, непросто найти свою верную позицию. О том, как идет этот поиск и на чем основывается, мы в канун Первомая поговорили с Александром Володиным, который буквально накануне нашей беседы сменил на посту председатель Вологодского областного Совета  ГМПР ветерана Виктора Кострова.
 

 

Несколько слов о собеседнике. Володин Александр Петрович. Родился в  29 октября 1960 года в Череповце. Здесь учился в школе, в лесомеханическом техникуме. После армии вернулся в родной город и устроился на металлургический комбинат, в автоцех. Работал водителем, автомехаником, начальником смены, начальником автоколонны. Через два года, в 1986-м, вошел в состав профкома цеха. Отвечал за спортивно-массовую, а потом за организационную работу. В конце концов, стал председателем профкома подразделения с полуторатысячным коллективом. «У нас не было никаких «свободных профсоюзов», - говорит Володин, - ведь не важно, как профсоюз называется, важно, как он работает. Работали мы, видимо, нормально. До сих пор, когда в цех приезжаю, ребята с уважением относятся».  Без отрыва от работы Александр Володин окончил профсоюзную Академию труда и социальных отношений. Добавил к своей специальности инженера-механика новую квалификацию менеджера профсоюза, специалиста по профсоюзной экономике и управлению ею на предприятии.
 

На вопрос о том, что у него сегодня в «повестке дня», Александр отвечает:
 - Всегда есть, чем заниматься. Вроде бы, сейчас посткризисное время, но никто не гарантирует, что рецессии не будет. Причем, и власть, и работодатели всерьез говорят, что не очень хорошая схема может повториться, и экономику может залихорадить. Серьезный вопрос по занятости – на предприятиях кадровый голод, работать некому. Профессиональное (начальное и среднее) образование оказалось практически в загоне. Это у нас в Череповце еще памятник надо ставить руководителям наших учебных заведений за то, что они все это сохранили, в других городах все намного хуже. Но, даже если мы готовим специалистов, то практику им проходить негде. После недавней травмы поставлены под вопрос соответствующие договоренности с «Северсталью». Тоже проблема. Ну, как практикант может прийти на предприятие после учебного заведения, ничего не делая практически, фактически ничего не умея? Какой из него специалист? Вот мы и стараемся разобраться, как дальше эта система будет работать. Руку к этому прикладываем. С молодежью работаем - у нас четыре ученические организации созданы. Ребята идут на предприятие уже готовыми членами профсоюза. Причем, эти молодые ребята могут объяснить цели и задачи профсоюза лучше, чем те, кто уже давно в профсоюзе на предприятии состоит.

Молодежь – наше будущее. С молодыми надо работать. На них большая надежда. Ведь всегда молодежь все делала. И в политике, и в экономике. Сейчас это очень важно. Изменений-то в стране позитивных нет.

Мы видим, что делает власть. Она вроде бы делится полномочиями с регионами и муниципалитетами. А дальше что? Денег-то нет. Я понимаю, если было бы какое-то финансовое сопровождение. А то потом городская власть, губернатор вынуждены крутиться-вертеться, чтобы концы с концами свести. Бюджетная сфера в загоне: образование, здравоохранение, - все мы в городе живем, все это каждый день видим... Всем этим надо заниматься. Вот работодатели все ставят вопрос: производительность труда, мол, у нас низкая. В чем она низкая? Если взять за основу показатель, сколько наш человек производит продукции на человека, то он скорее будет в нашу пользу. Мы производим много…
 

 - Мне нравится это лукавство по поводу проблемы низкой производительности труда. Без глубокого анализа ее составляющих. Наверное, надо начинать не с интенсивности труда рабочего, а с новой техники, с автоматизации. Посмотреть на рыночную стоимость того, что производишь – можно два бриллиантовых «айфона» произвести и показать бешеную производительность…
 

- Абсолютно согласен.
 

 - Кстати, по поводу интенсивности труда и его «гибкости», которой так хотят работодатели. Как вам «трудовое препирательство» между Михаилом Шмаковым и РСПП вокруг поправок в Трудовой кодекс?
 

- Сильно мне его выступление не понравилось. Не понравилось, что в каких-то вещах мы себя все еще слабо преподносим. В вещах, где и не должны бы все-таки соглашаться с властью и работодателями идем с ними на компромисс. Понятно, что работодатели хотят побольше себе прав отвоевать. Дело даже не в продолжительности рабочего дня – это внешнее. Они хотят, например, сделать так, чтобы работника можно было уволить побыстрей и побезболезненей для них – им это выгодно. Есть еще проект закона о так называемом «заемном труде». Люди, которые используются в заемном труде, вообще ничем не защищены. Агентство их переслало работодателю, деньги за них получило, а дальше через два месяца такого работника можно выкинуть за ворота, денег ему не заплатить, и он замучается судиться. Плюс, это агентство завтра может вообще пропасть, раствориться. Таких случаев очень много: отправили на работу, деньги сшибли и пропали, «растворились». Штука очень опасная. Хотя, конечно, Шмаков, мужик умный и грамотный. Сколько бы на него грязи не лили. Согласись, был бы хоть в чем-то запятнан - уже сгорел бы. А ведь, чего только не рассказывали, как про моего коллегу, старшего товарища Виктора Викторовича Кострова, какие только небылицы. А приехали бы на его дачку на шести сотках, посмотрели бы на его хибарку – это все, что он заработал за 69 лет. А сколько сил, нервов потратил? Даже здоровье свое не пожалел.
 

- Тут меня на днях тоже резануло. Довелось побывать на собрании в одном из цехов Череповецкого меткомбината. Там профсоюзный активист звал коллег на первомайский митинг. Говорил, есть, о чем поговорить, есть, мол, такой работодатель Прохоров, который на наши с вами права наступает. А я подумал: чем работодатель Прохоров отличается от работодателя Мордашова, если они в одном союзе предпринимателей состоят, и друг с другом поправки в ТК согласуют?  
 

- Нет, у меня к Мордашову все-таки определенное отношение – умнейший парень. Глупые у власти не бывают. У Прохорова взаимоотношения с профсоюзами намного сложней. А Алексей Александрович, он, видимо, воспитывался и рос одновременно с тем, как росла и наша новая организация горно-металлургическая  и ее первичка на «Северстали». Ему, наверное, повезло, что Журавлев ее тогда возглавлял. Я думаю, то, что они вместе шли, важно, думаю, Мордашов много полезного от Игоря Павловича взял. Ведь у нас все время был диалог, практически не было серьезных моментов, которые не решались. Всегда договаривались.
 

- Я не к тому веду, кто плохой, а кто хороший. А к тому, что профсоюз должен занимать принципиальную и жесткую позицию. А он у нас как-то ушел в сторону. Даже профсоюзные вещи в корпоративной газете той же «Северстали» ушли на второй план. Создается впечатление, что забота о работниках у нас заслуга только «главного акционера» и  генерального директора.
 

- Согласен. К сожалению, и корпоративная, и городская пресса (тоже корпоративная, получается) не радует. Нет той прессы, которую бы сегодня хотелось прочитать. Радуешься уже тому, что хотя бы иногда появляется какой-то альтернативный момент, кода информация хотя бы немного по-другому преподносится.

Я бы придерживался такой точки зрения: главное сработать для людей, добиться, чтобы работодатель улучшил условия, - не важно, себе он приписал заслугу или еще кому. Второй момент: правильно позиционировать себя мы должны сами. Не надо оглядываться на работодателя - он нам не мешает это делать.

Я не могу сказать, что политика в отношении профсоюза на «Северстали» какая-то не такая, особенная. Мы с ними спокойно работаем, договариваемся. Другой вопрос - как договариваемся. Может быть, надо добиваться большего. Для этого и существуют на предприятии наши профсоюзные кадры, чтобы они нас поддерживали. А сегодня, кажется, организация наша большая, по численности, по охвату. Но улица-то показывает, сколько нас выходит на митинги и другие мероприятия. К слову, в территориальной организации у нас где-то порядка 2,5 тысяч активистов. Много это или мало?
 

 - Трудно судить…
 

- Если бы 1-го мая даже эти 2,5 тысячи пришли, уже солидно. А если каждый хотя бы одного своего члена семьи привел или человека со своего рабочего места, уже 5 тысяч было. И уже с властью можно разговаривать по-другому. Беда еще в том, что у нас в основном требования не к городской власти, не к губернатору, - они-то в силу возможностей своих, которые у них имеются, пытаются худо-бедно решать вот эти социальные вопросы. Вся беда в том, что наверху плохо.
 

- Вот здесь уже я полностью согласен. Есть вещи просто вопиющие. Растущее социальное неравенство, например. Согласно официальным данным, уровни доходов 10% самой богатой и 10% самой бедной части населения разнятся в 1718 раз, по экспертным оценкам - в 20-25 раз, а в Москве и Санкт-Петербурге разница составляет 40 раз (в развитых странах этот показатель, как правило, не превышает 10). И это существенный фактор, влияющий на экономиче¬ский рост…
 

- Как можно повышать зарплату на предприятиях когда нам все-время кивки на бюджетников делают: то се, пятое-десятое. Мы сегодня не о нас самих вопрос должны ставить, а о том, чтобы у бюджетников зарплата была не ниже прожиточного уровня. И люди справедливо эти вопросы ставят, и мы должны ставить вопросы по бюджетникам. Чтобы учителя, врачи нормальные зарплаты имели. Кадровый голод оттуда же – зарплата. Образование сейчас тоже пускают на самотек, о частных школах говорят. Но разрушить самую лучшую в мире систему образования легко, строить-то потом тяжелей будет, да и строителей у нас сейчас хороших нет. Вот смотри, пример простой: я все время беру за основу. С 14 года взять – Россия-СССР – страна за 50 лет с тремя разрушительными войнами такой скачок сделала и в космос человека отправила. Сегодня. 25 лет вот эта вся нервотрепка идет, так нас, куда ведут? И мы куда идем?
 

 - Есть, о чем задуматься…
 

 - Так люди и начинают задумываться. Волна протестных действий начинает идти. А власть, как реагирует? Опять не тем начинают заниматься. Ужесточают законодательство по митингам, по общественным организациям. Вот мы готовим первомайский митинг, меня прокуратура приглашает для беседы и пугает совершенно отчетливо. Опять же, зачем нужно было бомбить милицию, упразднять. Создавать полицию. Разница невеликая милиция-полиция. Задачи все равно одни и те же. Но я смотрю на это, на то, что зарплаты повышают в первую очередь полицейским и военным. И делаю вывод: значит, власть уже начинает бояться. Это плохо.
 

 - Кстати, на вашем профсоюзном митинге будут политические партии?
 

- Нет. Мы, как были вне политики, так и остаемся. Профсоюз за 105 лет существования в России все-таки сохранил аполитичность. Это важно и нормально. Предлагались разные варианты – создать, например, свою «профсоюзную партию». Это неправильно. Мы – члены большой семьи, в которой умозрения, умозаключения у всех разные. Почему я должен ссориться с человеком, допустим, левых взглядов, если я придерживаюсь других? Профсоюз в политике – это ни к чему. Но это может когда-то появиться, если власть будет вести себя так, как она ведет себя сейчас, я имею в виду, вести нас в никуда. Тогда вполне возможно, что профсоюз будет перерождаться. Потому что течения тоже разные есть. Если экономическими способами не будет получаться, придется в политику идти. Как было в годы царизма. Тогда тоже большие изменения шли. И профсоюз был их идеологом - все из рабочих коллективов шло. А на митинг мы мэра нашего пригласим, Олега Кувшинникова, он у нас своеобразный, позитивный, с направлением на молодежь.  Люди соберутся. Ему надо к ним выходить. Пока есть возможность разговаривать и договариваться, надо это делать. Диалог должен быть.

 «Знаешь, - сказал Александр Володин, когда я уже выключил диктофон, - главное в нашем профсоюзном деле – всегда говорить людям правду. Без этого нам не выжить. Люди все видят и все понимают. Нам надо строго стоять на букве закона, делать все по правилам. Это очень трудно. Но по-другому не получится. Нам нельзя вступать в подковерные игры с работодателями – они в этом деле сильней, у них больше административных ресурсов. И они нас просто сомнут. Единственный выход – опираться на доверие и поддержку людей».  

Беседовал Илья Неведомский
«РМ»
01.05.11.
Фото: vosgmpr.ru

Мечтать на благо работодателя
 

То, чего желает любой работодатель, - чтобы люди вкалывали на него от рассвета до заката и были бы довольны своим положением, - вполне осуществимо. К такому выводу пришли ученые из Техасского университета в США, проведя опрос работающих европейцев и американцев.
 Выяснилось, что чем больше времени европейцы тратят на службу, тем менее они счастливы. Зато опрос американцев дал исследователям пищу для размышлений. Среди американцев показатель счастливых граждан составлял 43% вне зависимости от нагрузки на рабочем месте.
 В конечном счете, исследователи нашли причину подобного поведения людей. Они выдвинули теорию, согласно которой человека можно заставить больше работать, а он все равно будет счастлив, если внушить так называемую американскую мечту. Когда работник поверит, что упорный труд возведет его вверх по социальной лестнице, он будет удовлетворен даже самыми малоприятными условиями, которые предложит ему работодатель.
 По словам авторов исследования, европейцы склонны наслаждаться жизнью и досугом, а американцы, вероятно, стремятся увеличить свой доход и потому воспринимают увеличение количества рабочих часов как способ приблизиться к этой цели.
Соответственно, работодателю, который жаждет, чтобы его сотрудники гребли, как рабы на галерах, и не жаловались, необходимо придумать способ, как закрепить в головах своих подчиненных такую мечту. К слову, надо отметить, что словосочетание «американская мечта» активно использовалось, чтобы подбодрить граждан США во время Великой депрессии.
 Впрочем, ученые отмечают, что мысль о тяжелой работе, обязательно приводящей к успеху, сама американская мечта искусственно пропагандируется чиновниками и политиками, по сути, являясь лишь сказкой для привлечения иммигрантов.
 В принципе психически нормальный человек не может быть счастлив, много работая, если сама работа не является его жизненным призванием, - полагает психолог Наталья Варская. - Мотивация «работайте много, чтобы лучше жить» подходит лично¬стям с преобладанием более низменных инстинктов».

Источник