Конец романа. Умер Эдуард Лимонов

Вот буквальная цитата из его последней записи в Facebook, датированной 13 марта: «Я заключил договор на новую книгу. Книга называется „Старик путешествует“. Она уже написана. Права куплены издательством Individuum. Приходили молодые и красивые ребята, парень и девушка. Они мне понравились. Договор подписан вчера. Так что так».

У него была странная, рваная, но очень насыщенная событиями биография. Такая, наверное, и должна быть у писателя, который хочет пройти свои «университеты» «в людях» и испробовать жизнь на себе.

На взгляд обывателя, жизнь Лимонова укладывается в один глагол — «колобродил». Ну. Ещё, может быть, в ней были шитьё джинсов, писательство книг, эмиграция, любовь с негром (которая то ли была на самом деле, то ли нет, но всех возмущала). Были война, тюрьма. К счастью, обошлось без сумы. Лимонов ругался, старел, пока не умер...

Кстати, перед смертью он успел дать самое, пожалуй, точное определение новому российскому премьер-министру: «Мишустин похож на тучного невысокого слона...».

Лимонов в интервью Дудю двухлетней давности говорил о том, что мечтает простудиться на похоронах Путина, чтобы, когда он сам умрёт, его похороны стали национальным трауром.

Но, когда он умер на самом деле, Путин обнулил все свои сроки, а в траур незаметно стал погружаться весь мир: человечество, запасшись туалетной бумагой, запирается в домах, чтобы пересидеть невидимую, неизвестную угрозу. Наверное, это так кончается кровавый, беспокойный, буйный XX век, сыном которого был он, Эдичка. И когда всё кончится, мы, уцелевшие, боязливо откроем дверь в совсем другой мир. Чтобы начать открывать его и себя заново. Но уже без Лимонова.

Кстати, тем, кто сейчас мается в самоизоляции, не зная, чем себя занять, имеет смысл посмотреть на пример писателя Лимонова, который за 2,5 года, проведённых в заключении в СИЗО «Лефортово», написал восемь книг.

В политике Лимонов тоже поучаствовал. Если Солженицын, другой русский писатель, пытался поучать власть, то Лимонов делал всё возможное, чтобы она, власть, не расслаблялась, создавая некую альтернативную реальность. Именно радикальное несогласие с текущим курсом правительства стало единственным условием вступления в созданную Лимоновым Национал-большевистскую партию.

Оттуда вышло немало интересного народа. Автор этих строк знает минимум одного «нацбола», ставшего депутатом Законодательного Собрания Вологодской области. А сколько таких ещё по стране...

Впрочем, сам Лимонов старался открещиваться от любого мессианства и учительства. Вот, что он написал у себя в ЖЖ по поводу двух персонажей, которые нынче более чем медийно заметны (орфография сохранена, СамолётЪ):

«Не нужно думать, что всё всегда было так как сегодня. Да ничуть.

Вот знал я Дмитрия Быкова, он в те годы не был ещё так похож на Бальзака и самодовольно не разлагольствовал.

Он в те годы всё больше расспрашивал, задавал вопросы, а не поучал всех, как сейчас. Быков был тогда скорее искренний молодой человек, было видно по нему что он во многом сомневается, и некоторая растерянность во взглядах ему шла.

Когда Быков с одним жлобом (по-моему Никонов его фамилия, он сейчас сидит на шоу Норкина обязательно всегда, и намеренно говорит возмутительные глупости, изображая либерала-экстремиста) издали хулиганскую газету «Мать» (вся была на матерном языке), то Быкову пришлось отсидеть одну, по-моему ночь в ОВД. Он перепугался тогда.

Я на его суд пришёл, с мамой его (светлая женщина) познакомился.

Быков мне потом зеркально добром же отплатил.

Приехал ко мне в колонию, когда я освобождался под городом Энгельс , и в Москву на поезде ехал со мной в плацкарте.

Он такой сейчас высокомерный учитель и либерал, сейчас, что противно. Я не хочу сказать что все белые лебеди- мальчики, выростая, превращаются в зловонных и самоуверенных, но Быков точно в обратную сторону не туда повернул.

Чтобы вызвать во мне ненависть нужно очень постараться, но моё неуважение он заслужил в последние годы. Я его однако жалею. Был способен на большее.

Вообще учителя склонны к учительству, вон Венедиктов яркий пример. Им надо опасаться слияния со своей профессией.

Или вот в феврале по-моему, в 1997 меня познакомили в Нижнем Новгороде с человеком, который впоследствии стал Прилепиным. Вот не помню, как он представлялся тогда, Лавлинский кажется, и Женя кажется, ещё не Захар, может и уже Прилепиным представлялся. Не берусь утверждать...

Бронированной современной в стиле Гоши Куценко крупной головы у него тогда ещё не было, был лысеющий, мелкий череп (действительно маленький) сидел он в низком кресле, ни о какой партии он не упоминал, говорил, что работает журналистом и пишет понемногу.

Ну что сказать, все когда-то были вначале неизвестны, и у всех были мелкие черепа.

Вступить в партию в 1996 году, З.П. не мог, нижегородское отделение ныне запрещённой партии достоверно известно вышло на первую свою публичную акцию 1 мая 1998 года, есть фотографии, отделение возглавлял тогда филолог лет пятидесяти, чудаковатый, но все первые нацболы были чудаковаты, Всеволод Аксёнов.

Прилепин вероятнее всего принёс свою анкету в помещение партии (в бункер) в Москве в 2000 году. Я тот год фактически провёл уже на Алтае, так что я не видел Прилепина и билета ему не выписывал, может Толя Тишин выписал.

Прилепин никогда не участвовал в громких и даже тихих акциях партии, никогда, вопреки слухам не был никогда руководителем Нижегородской организиции нацболов.

Он правильно где-то сказал, что мы с ним встречались раза четыре. Так и было, всё так... Прилепин такой гламурный патриот, меня гламур тоже соблазнял, но я быстро излечился.

Интересно что Прилепин и Быков как-то дружили и много дискутировали. Быков даже выведен в романе Прилепина «Санькя», впрочем, и я туда попал, под фамилией бывшего военного Костенко.

Ничего ни о ком не хочу сказать кроме того, с чего начал: не нужно думать что всё всегда было как сейчас.

Как видим, два нынешних Саванаролы, один — либерализма, другой — патриотизма, были в своё время чрезвычайно близки.

Я? Я не их учитель, упаси Боже...

Они сами развились.»

Конец.

Сергей Михайлов
СамолётЪ