Период полураспада? Путин считает, что причиной распада СССР стал не национализм, а экономика

Накануне российский президент в очередной раз высказался на свою любимую и, похоже, больную тему распада СССР, который Владимир Путин в послании Федеральному собранию 2005 года охарактеризовал как «крупнейшую геополитическую катастрофу» прошлого века. По его словам, десятки миллионов соотечественников оказались за пределами страны, что для российского народа стало «настоящей драмой».

Теперь на инвестфоруме «Россия зовёт!» Путин заявил, что причиной распада Союза был не рост национализма в Прибалтике, а неэффективная экономическая политика государства.

«Это мало имеет отношение к росту национализма в странах Прибалтики, в основе лежит, конечно, очень неэффективная экономическая политика Советского Союза, которая привела к фактически коллапсу в социальной сфере и имела пролонгированные последствия в сфере политической», — цитирует главу государства «Лента.ру».

Говоря об эффективных преобразованиях, Путин привел в пример КНР, где, по его словам, получилось хорошо «использовать возможности центрального администрирования и развития рыночной экономики».

Он отметил, что в СССР ничего подобного сделано не было. В итоге это сказалось и на политической сфере. «Результаты распада оказались гораздо хуже того, о чем люди думали и о чем они могли подозревать даже в своих самых худших снах», — добавил президент.

Между тем, такого же эффективного сочетания преимуществ центрального администрирования и рыночной экономики, как в Китае, не удалось достичь и в современной России.

Многие экономисты говорят, что главные проблемы нынешней стагнирующей экономики России, всё ещё катастрофически зависящей от экспорта сырья, были заложены в самом начале правления Путина — 20 лет назад, в 1999 году, когда страна выбиралась из тяжелейшего кризиса, обернувшегося дефолтом, глубоким экономическим спадом, обесценением рубля, падением доходов.

Ещё в 2000-е напуганные недавним кризисом чиновники задумались, как изолировать экономику от нефтяных денег и сформировать подушку безопасности: в созданный в 2004 году стабилизационный фонд направлялись дополнительные сырьевые доходы, полученные при цене барреля выше базовой — $20, которая затем начала повышаться, что позволяло увеличивать расходы бюджета.

Нефтяными долларами власти оплатили себе право на бездействие: реформы отошли на второй план. Резервы стали «мощным фактором торможения модернизации, поскольку позволяли снижать социальную напряженность за счет замедления реструктуризации предприятий-банкротов», писали в 2012 году ректор РАНХиГС Владимир Мау и научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин в докладе о рыночных реформах. Либеральная программа Грефа, по его собственным оценкам, была выполнена примерно лишь на треть. От нее фактически отказались, вспоминает Вьюгин. Началось усиление централизации власти — прямые выборы губернаторов были заменены их назначением, права местного самоуправления ограничены, а контроль за бизнесом ужесточался. Отношение властей к верховенству закона и опоре на частный сектор в развитии экономики стало меняться, констатирует Вьюгин: у них появилось желание контролировать частный бизнес и привлекать его к финансированию, в том числе теневому, политических задач. Переломной точкой стало дело ЮКОСа, когда в 2003 году были арестованы и затем осуждены Михаил Ходорковский и Платон Лебедев, а активы компании достались «Роснефти». Начала реализовываться линия на господство государства во всех стратегических секторах, писали Ясин и Акиндинова.

Некоторое время, на фоне роста нефтяных цен страна благоденствовала, росли и резервы, и благосостояние населения. Но кризы 2008 и особенно 2014 годов подорвали этот рост.

Власти же, как и в СССР не смогли ответить на вызовы адекватно, уповая на усиление госконтроля во всех областях, который стал для Владимира Путина синонимом «управляемости».

А лучший способ повысить эту управляемость — увеличить зависимость субъектов от власти принципу феода. Избранные вассалы получают поддержку из рук власти и готовы служить ей. Оплачивают эту поддержку все остальные. Когда, например, государство повышает НДС, передавая эти деньги той же «Роснефти» в виде налоговых льгот, или отдаёт в доверенные руки без конкурса контракты на создание системы взимания платы за проезд грузовиков и маркировки товаров. В результате фактическая доля государства в экономике растёт. И эта феодальная система, наверное, главный экономический итог последних 20 лет.

Победу одержал Минфин, конкуренция, как всегда, проиграла управляемости, коррупционные риски правительство не смутили. Сейчас главное для правительства — выполнение президентского заказа на рост экономики и KPI по достижению целей, установленных Владимиром Путиным на этот президентский срок. Все возможные риски нацпроектов возьмёт на себя бюджет — то есть налогоплательщики.

От результатов во многом зависят перспективы существования режима, который всё больше ассоциирует себя со страной. Поэтому щедрость на поддержку госкомпаний и «планов Путина» не удивляет — возможно, за ними на самом деле стоят реальные опасения обрушения всей системы и, как следствие — за целостность самого государства Россия в её нынешнем виде.

Илья Неведомский
СамолётЪ