Любовь к баяну – проблемы «нанокультуры»

Этой осенью впервые в истории провинциального Череповца книга живущего в нём автора была включена в «короткий» список авторитетной литературной премии «Русский Букер». Несмотря на все, отмеченные критиками недочёты романа местной журналистки (а теперь уже — профессионального писателя) Елены Колядиной «Цветочный крест», благосклонность «букеровского» жюри должна бы свидетельствовать об определенных успехах Череповца на «культурном фронте». Однако эту воодушевляющую новость заглушила чрезвычайно бурная дискуссия, развернувшаяся в городе по поводу текущего состояния и судьбы местной культуры.

«Не хотим здесь жить»

Формальным поводом к ней стал отчёт департамента культуры Вологодской области по результатам работы специальной комиссии, по личному поручению губернатора Вячеслава Позгалёва обследовавшей в августе состояние «культурной сферы» Череповца. Главный вывод — «резкое падение основных показателей» в этой городской отрасли — никого в городе, в общем-то, не удивил.

Числовые выкладки отчёта лишь подтверждают личные «эмпирические» впечатления горожан. Они изо дня в день собственными глазами наблюдают постепенно мертвеющий культурный ландшафт своего города. Видят пустующие библиотеки, в которые ходит всё меньше народа просто потому, что книжно-журнальный фонд обновляется черепашьми темпами, втрое уступающими среднеобластным. Видят плачевное состояние «хозяйства» городского музейного объединения (считающегося, между прочим, одним из старейших на Севере России) — здания явно нуждаются в ремонте. Экспонаты мало того что хранятся с нарушениями, так их еще практически никто не видит — в городе проводится всё меньше выставок с использованием местного «материала». Горожане плохо себе представляют, как приобщить к чему-то «прекрасному» своего ребёнка — муниципальных учреждений дополнительного образования детей в Череповце намного меньше даже официально установленной нормы — 6-ть вместо 16-ти.

Зато к вечеру дворы и подъезды окупируются подростковыми компаниями, шумно обсуждающими «под пивко» свои проблемы. Излюбленное времяпрепровождение их родителей — концерт какой-нибудь заезжей поп-звезды. Это в лучшем случае. В худшем — после трудового дня они заполняют многочисленные кабаки и пивнушки (кто попроще — «соображают на троих» в тех же дворах и подъездах), компенсируя, таким образом, за собственный счет недостаток бюджетной «культурной обеспеченности», почти в три раза меньшей, чем в соседней «столичной» Вологде.

Стоит ли после этого удивляться, что по «удельному весу» (как сказано в отчёте областной комиссии) населения города, участвующего в его «культурно-досуговых» мероприятиях, Череповец — на предпоследнем месте в ряду всех муниципальных районов и городских округов региона.
Областные власти обвиняют своих городских коллег в инертности. Мол, могли бы привлекать дополнительное финансирование «путем небольших организационных и административных решений», но не умеют или не хотят. Глава регионального культурного департамента Валентина Рацко приводит примеры: нерасторопность города в обустройстве филиала вотчины Деда Мороза — части регионального культурно-туристического проекта, на которую уже выделено 4,5 млн. рублей, или практически полное равнодушие к крупным областным проектам минувшего лета, таким, как театральный фестиваль «Голоса истории» или кинофорум «Voices» — в Вологде они прошли «на ура!», а Череповец почти не затронули.

У города нет концепции культурного развития, притом, что в стратегии, рассчитанной на десять лет вперёд, много говорится о модернизации городской среды до «европейских стандартов качества жизни», которая должна сделать Череповец конкурентоспособным в борьбе за «человеческий капитал».

А этот самый «капитал» всё больше рвётся вон из города. Причём, чем он моложе, тем больше желание уехать туда, где «есть жизнь». Данные последних социсследований свидетельствуют — такое стремление разделяет треть всех жителей Череповца, среди молодёжи — больше половины. Почти 30% родителей не хотели бы, чтобы их дети и внуки жили здесь.

Такая вот позиция — с одной стороны, весьма «активная», с точки зрения охоты к перемене мест, с другой, столь же пассивно-инертная, как и у городского руководства. То, что принято обозначать определением «патернализм». Различаются только объекты его приложения: администрация ждет подсказки (а лучше — ассигнований) от федеральной и областной власти, горожане желают, чтобы мэрия сделала им «красиво».

Где тонко, там и рвётся

Понятно, откуда «растут ноги» у такого отношения к культуре — из нашего общего советского прошлого. При прежнем строе денег на культуру не жалели, кормили ею досыта. Случалось, и перекармливали, учитывая ещё некоторый, доходящий порой до идиотизма, идеологический перекос. Однако же была страна, которую, в том числе, скрепляло единое культурное пространство, в котором и профессиональный МХАТ, и самодеятельный деревенский клуб при всей их, казалось бы, несопоставимости занимали своё достойное место. А тех, кто вспахивал и унавоживал целину этого пространства (часто вполне бескорыстно), называли работниками и даже «деятелями» культуры, но никак не сводили их роль к униженному положению обслуги, обязанной оказывать культурные, образовательные и т.д. «услуги» населению по установленным нормативам и прейскурантам. Как горько заметила пожилая череповчанка, ветеран той самой «бывшей» культуры: «Зарплата у нас всегда была маленькая, но было уважение к профессии, к тому, что мы делаем, и к нам, как к людям».

Ветер перемен, выстудивший страну с начала 90-х, не только развеял карточные домики былых иллюзий, но и во многом смёл ту тонкую плёнку культуры, которой за семьдесят лет едва успел покрыться советский человек.

В Череповце, впрочем, это произошло не сразу. Какое-то время здесь старались сохранять старую культурную «форму», понемногу наполняя её новым «содержанием». Мало того, энтузиазм, рождённый внезапным освобождением от запретов и идеологических догм, на какое-то время вызвал неожиданный культурный всплеск и расцвет искусств. Не только представители андеграунда вылезли на свет из своего «подполья», разукрасив городскую жизнь новыми выставками и рок-фестивалями. В городе родилось сразу несколько интересных профессиональных коллективов — оркестр народных инструментов Галины Перевозниковой, созданные друг за другом Евгением Максимовым ансамбль «Русский Север» и Русский национальный театр, долгожданный Камерный театр Татьяны Макаровой...

Наверное, ничего этого не было бы, если бы энтузиастов не поддержал молодой тогда ещё, первый мэр города Вячеслав Позгалёв. Для Череповца тех времён он стал таким же культурным «движителем», каким для сегодняшней, расцветающей (при всех возможных оговорках) в культурном плане Перми является тамошний губернатор края ОлегЧиркунов. То есть, умел доверять талантам и добывать деньги на то, во что верил — доказывать, убеждать, просить. У местных нуворишей и у московских чиновников.

В городе до сих пор вспоминают 150-летний юбилей главного местного бренда — художника Василия Верещагина. С такой помпой, с таким размахом знаменитых земляков в Череповце больше не чествовали.

А были ещё и рождественские губернаторские балы — кульминация и средоточие череповецкой «светской» жизни... Много чего было.

Но миновали «лихие 90-е» с их вопиющими контрастами бедности и богатства, пьянящими надеждами, шальными деньгами, бандитским беспределом. Вместе с ними «канул в лету» первый наш лихой президент. Позгалёв стал губернатором, со всеми вытекающими из этого новыми заботами...

И как-то постепенно, незаметно жизнь в Череповце устаканилась, «выпрямилась». Политические изменения, идущие из федерального центра, с готовностью поддержанные «на местах», немало поспособствовали тому, чтобы подразгладить лишние бугорки и пригорки городского общественного и культурного ландшафта, укатать всё это стихийное безобразие в лаконичный и строгий асфальт. А последний напугавший всех кризис его ещё и «подморозил».

Народу, в общем, стало не до культуры, он плотно занялся выживанием. Самой же культуре приказали срочно меняться.

Соборная горка

«Культура не должна быть нахлебником у городского бюджета», — вот новый лозунг момента и руководство к действию, который, как заклинание, повторяют городские чиновники. Пошёл процесс оптимизации всей бюджетной сферы, в том числе того роскошного, но «непрофильного» социального «добра», которое для собственного облегчения сбросила в город «Северсталь».

Первыми начали с профессиональных коллективов, которые были частью закрыты (как максимовский РНТ), частью перешли под губернаторское «крыло». Камерный театр фактически стал филиалом областного драматического.

Потом занялись самодеятельностью, детскими центрами, библиотеками, музеями. Их стали «уплотнять», лишать голоса и самостоятельности. Прихватывая бюджетной удавкой за горло, указующим перстом направляли на истинный путь: надо зарабатывать, надо конкурировать в борьбе за тощий кошелёк горожанина.

Правда, не объяснили, как зарабатывать, ничего не вкладывая, на существующей культурной «ветоши». «Нам приводят в пример европейские музеи, — говорит директор череповецкого музейного объединения Екатерина Антипова, — которые сами зарабатывают до 30% необходимых им средств. Нас толкают в сферу развлечений, но нам трудно конкурировать с кинотеатрами, парками аттракционов. Не та материальная база».

Впрочем, в городе срочно создали свой положительный пример: отреставрированную на федеральные деньги усадьбу помещиков Гальских. Она должна стать новым культурным «светочем» и основой местной туриндустрии, народить которую поручили студентам из Сколково. Наш всероссийский инновационный «наноцентр» теперь будет ещё генерировать и новые идеи для отечественной «нанокультуры», и без того уже раздробленной, разрозненной, атомарной.

Об этой проблеме, угрожающей уже единству нации, целостности страны, говорил специально приехавший в Череповец член комитета по культуре Госдумы, депутат-коммунист Дмитрий Новиков. По мнению Новикова, «ползучая культурная деградация» характерна не для одного лишь провинциального города — для всей России:

— Усиливается разрыв в доступе к культурным ценностям у разных частей населения. У тех, кому ещё окончательно на всё не наплевать, создается ощущение колоссального культурного раскола в обществе. Социологические исследования фиксируют растущее отчуждение граждан от собственной страны.

Кстати, именно коммунисты оказались последними, к кому (с сакраментальным вопросом «что делать?») бросились «на грудь» ошарашенные, растерянные, «полуживые» деятели местной культуры. Руководитель череповецкого объединения «Свободолюбивое творчество молодёжи» Тимур Сакулов так объяснил своё решение прийти на «круглый стол», организованный местным отделением КПРФ:

— Раньше был комсомол. Теперь «Молодая гвардия» «Единой России». Пришли мы туда со своими инициативами, как вытащить молодёжь из подвалов, где она сидит сначала 90-х годов, а нас спрашивают: «А, зачем вам это нужно?». Мы в ответ: «А, почему вам это не нужно? Ведь не газ и нефть, молодёжь — главный ресурс страны».

Ответ коммунистов, понятное дело, был предсказуем заранее.

— Что делать? — говорит депутат регионального Законодательного собрания, коммунист Сергей Потапов. — Если мы, как предлагает руководитель областной культуры, всё время будем спрашивать, «чего хочет народ», в итоге выяснится, что народ хочет пить водку и резать друг друга ножами. Когда человек в условиях выживания будет выбирать — заработать лишнюю сотню рублей или поиграть на гармошке, ясно, что он пойдёт зарабатывать. Сфера культуры не тот случай, когда надо спрашивать. Здесь надо воспитывать. При советской власти была хорошая система. И не нужно её коммерциализировать, превращать в конкуренцию библиотек или ДК...

На самом деле одного универсального рецепта, спасительного для отечественной культуры вообще и провинциальной в частности, не существует. Не из-за наивности надежды на полное повторение советского опыта, такой же беспомощной, как и упования на рыночный менеджмент того, что, по определению, простому количественному исчислению не поддается.

Слишком сложная эта штука — «культура», явление, в котором «культ», предполагающий почитание и сохранение авторитетов, признанных образцов, тесно связан с «культивированием», т.е. не только с воспитанием, но и творческим развитием традиций, невозможного без спора нового со старым.

Вспоминается один рассказ, случайно вылистанный в сборнике, посвященном Череповцу и его большому металлургическому заводу — результате одного из обычных для того времени «десантов» столичных писателей в индустриальную провинцию. Рассказ с простым названием «Соборная горка». Обычная история взаимоотношений девушки и молодого человека. Она — потомственная учительница литературы. Он — инженер-металлург, интеллигент в первом поколении. Она — вся в стихах и рефлексии, морщится от любого намека на хамство. Он — в своих заводских заботах и, хотя старается в её присутствии быть благопристойным, наверняка, в разговоре со своими работягами не обходится без матерка. Они очень разные. Объединяют их только нелогичная, как всегда, любовь, да место свиданий — Соборная горка, давно ставшая для Череповца своего рода культурным символом.

Такая вот прозрачная метафора вечного внутреннего конфликта культуры индустриальной эпохи. Новую метафору для нового времени — холодного, постиндустриального, постсоветского, ещё предстоит найти.

Трудно сказать, откуда придёт новая тёплая волна. От внезапной перемены государственных приоритетов, что сегодня совсем не так очевидно? Или от появления на местах новых, самодостаточных пассионариев (в том числе, в городском руководстве), что намного верней. Но она обязательно придёт, её не может не быть, особенно в таком поколениями «намоленном» месте. Череповец, понятное дело, помнит не всех. Но, худо- бедно, хранит память о Батюшкове и Верещагине, Северянине и Бродском, Бардине и Башлачёве...

В других городах и весях есть свои, не менее славные имена. И практически везде — своя Соборная горка.

Юрий Антушевич
«РМ»