Тайна бабушкиной записки. И другие странности «прямой линии» Владимира Путина

17-я по счету «прямая линия» Путина продолжалась 4 часа 15 минут. В ходе трансляции был озвучен 81 вопрос на разные темы: от падения доходов россиян до дела журналиста «Медузы» Ивана Голунова и закона об оскорблении власти. Попробуем, опираясь на многочисленные отклики экспертов, разобраться в собственных впечатлениях от президентского теле- и радиоэфира.

«Слышу, но не делаю»

Как отмечают обозреватели, главная особенность прямой линия, заключалась в том, что власть показала: она в курсе происходящего и всё понимает, но при этом ничего менять не собирается. Такой подход обусловлен самой ситуацией цугцванга, в которой оказались и президент, и организаторы мероприятия: с одной стороны, игнорировать актуальную общественно-политическую повестку (со всеми её неприятными вопросами вроде «банды «Единой России» и дела Ивана Голунова) было невозможно, без того, чтобы не вызвать большой негатив. С другой, очевидно, что власть не спешит идти на уступки, не желая создавать прецедент проявления её, власти, «слабости», дающий обществу необоснованные надежды.

В итоге, как и в телеобращении Путина по поводу пенсионной реформы, вместо ожидаемых реальных послаблений, были обещаны косметические поправки. Характерный пример — ответ на вопрос «Что делать с теми, кому полиция подбрасывает наркотики?» Путин ответил: «Нужно наладить контроль за правоохранительными органами, чтобы ради галок людей в тюрьму не сажали. Чтобы не было таких случаев, как с журналистом, которого вы упомянули. Генералы были уволены, надеюсь, будут следственные действия в отношении всех виновных. Либерализовать статью 228 нельзя, наркотики — угроза для страны и нации. Если человек хранит незаконно даже небольшие дозы, нужно нести за это ответственность».

Вряд ли такой подход мог улучшить настроение граждан.

Шоу «одинокого волшебника» — кризис жанра

Парадигма «ручного управления», отражением которой, собственно, и является формат телеобщения с народом Владимира Путина, в прямом эфире и по мановению волшебной палочки решающего проблемы граждан, очевидно, избирателя уже не устраивает. Люди все больше понимают, что ручное управление себя исчерпало — в рамках этой модели на одну решенную проблему приходится десять новых нерешённых, — а значит, нужны какие-то системные шаги по изменению самой политической модели. Нужно создавать новую, эффективно работающую модель власти, распределённой на места, которая пришла бы на место централизованного «контроля неэффективности». Но вместо серьёзного разговора о глубоких институциональных изменениях народу предлагается очередной рассказ о национальных проектах, представленных в образе большой «волшебной палочки», которая и накормит, и вылечит, и утешит всех. Но, как всякое техническое приспособление, эта «палочка» зависит от того, в чьих руках она будет находиться.

Кроме того, посыл власти про стратегические нацпроекты хорошо работает, когда экономика и благосостояние растут (как это было в «нулевые годы»), а новые цели тянут ожидания и настроения вверх. На фоне продолжающейся несколько лет подряд негативной социально-экономической динамики, идея нацпроектов на перелом настроений не срабатывает. Люди хотя улучшения своего положения «сегодня и завтра» (именно поэтому такой резонанс получили слова Путина о повышения детских пособий), а им рассказывают про «новое качество жизни» в отдалённой перспективе.

«Кто о чём, а мы — о масле»

Копируя главу государства, такой подход используют и федеральные чиновники, и главы регионов. Показателен пример реакции вологодской областной администрации, распространившей свой пресс-релиз по итогам прямой линии президента. Жалобы вологжан на отсутствие мест в детских садах города Вологды, особенно в густонаселенных районах улицы Ленинградской, Окружного шоссе и улицы Гагарина, губернатор Олег Кувшинников прокомментировал совершенно в стиле Владимира Путина. То есть сначала возражение: «В столице региона местами в дошкольных образовательных учреждениях обеспечены все дети в возрасте от 3 до 7 лет». Потом признание проблемы с обещанием обязательно решить её в перспективе: «В категории до 3 лет эта проблема остается актуальной, но в ближайшие два года должна быть полностью решена». Причём о перспективе рассказано особенно подробно и красочно.

Но всё это — во второй части релиза. Первая, наиболее значительная по объёму, посвящена малопримечательному в контексте всей прямой линии факту — президент обратил внимание на региональный бренд «Вологодское масло» и назвал его «драйвером развития территории». Причина такого поворота контекста федерального события, думаем, прозрачна: региональная власть и лично губернатор явно пытаются использовать прямую линию и самого президента в качестве «драйвера» реализации своей собственной пиар-программы.

Впрочем, надо отдать должное Владимиру Путину — он совсем не против использования себя в таком качестве. Вообще отличительная черта очередного президентского телеэфира в том, что глава государства начинает разделять ответственность с чиновниками. Особенно заметно это было, когда в эфире по видеосвязи стали показывать министров и губернаторов. И президент начал делегировать ответственность, что выглядело как перекладывание проблемы на их плечи. Но перекладывание достаточно «мягкое», особенно по контрасту с предвыборным 2017 годом с тогдашней очевидной установкой Путина на «порку» чиновников. Похоже, сегодня пришло понимание, что можно перегнуть палку и потерять лояльность госаппарата.

Неотправленная записка

В целом никаких больших инициатив заявлено не было. Большая часть вопросов и ответов по внутренней и внешней политике были предсказуемы. Президент, который, похоже, в последнее время заметно теряет интерес к деталям и старается уходить от содержательных разговоров на важнейшие темы, старался сосредоточится на теме конкретных проблем конкретных людей. И Путин сам об этом рассказал в истории о бабушке, которая дала ему записку, а ее потеряли помощники.

И, пожалуй, эта душераздирающая история с пожилой женщиной, становящейся на колени в слякотную грязь, чтобы передать главе государства послание, на которое он не ответит уже никогда, можно считать главной метафорой всего телевизионного мероприятия. Как всегда — грандиозного по масштабу и организации, но в этот раз, скорее, завершившегося общим разочарованием.

Юрий Антушевич
СамолётЪ