Субботние чтения. Как вторая жизнь в подсознании определяет наше поведение?

Автор Republic Юна Летц нашла подтверждение этому в книге физика Леонарда Млодинова «(Нео)сознанное. Как бессознательный ум управляет нашим поведением» (Subliminal: How Your Unconscious Mind Rules Your Behavior, 2013). Вольный пересказ этой работы Млодинова СамолётЪ предлагает своим читателям:

Контекст

Как взаимодействуют наш ум и подсознание? Используя самые разные науки — от квантовой физики до прикладной статистики — автор книги показывает, как нашим умом движут силы, которые, цитируя Юнга, «и есть едва различимые корни наших сознательных мыслей». Работа Млодинова «(Нео)сознанное» была удостоена научно-литературной премии PEN/E.O. Wilson Literary Science Writing Award.

За кулисами сознания

Однажды американский философ Чарльз Пирс, плывя на корабле из Бостона в Нью-Йорк, обнаружил, что у него украли золотые часы. Ему удалось опросить весь экипаж, но никто не сознался в содеянном. Интуиция указала Пирсу на предполагаемого преступника, но в отсутствие улик он ничего не мог поделать. Уже в Нью-Йорке нанятый им детектив обнаружил часы в ломбарде. Судя по описанию сдавшего их матроса, интуиция не подвела философа. Это происшествие заставило его сравнить способность улавливать бессознательные сигналы с неким «внутренним светом», без которого человечество давно было бы уничтожено из-за своей полной неспособности к борьбе за существование.

Млодинов добавляет, что эту параллельную подсознательную жизнь принято держать в тайне, потому что согласиться с ней — значит признаться в бессознательном поведении. Автор приводит в пример свою маму, которая часто звонила ему в другой город, когда он был студентом. Если она не заставала его дома, то начинала фантазировать о том, что ее сын получил тяжелую травму и находится в больнице, а то и вовсе умер. Млодинов объясняет это трагическим прошлым матери: она прошла через концлагерь, где погибла ее сестра, от рака желудка умерла ее мать, и так далее. Все это наложило отпечаток на то, как она интерпретировала события.

Однако ей, как ⁠и многим, сложно было признать, что за кулисами ее сознания действуют некие ⁠"тайные силы«. По ⁠мнению социолога Барга, психоз ⁠— это ощущение отрыва от реальности, утери контроля, а это кого угодно напугает. Нам дорога мысль, что мы — повелители собственных душ. Впрочем, открытия XX века показали, что это не всегда так, говорит Млодинов.

Бессознательное постоянно меняется в наших интерпретациях: нынешние тайные силы имеют мало общего с тем, как их видел Фрейд. Он описывал бессознательное так: «Горячее и влажное; бурлит похотью и гневом; галлюцинаторное, примитивное, иррациональное». Сейчас оно воспринимается как более деликатное и доброе — и больше связанное с реальностью.

Отмести несущественное

Зачем нам такая богатая внутренняя жизнь, к которой у нас нет прямого доступа? Дело в том, что наш мозг иначе не справился бы.

Представьте, что мы на детском дне рождения в парке. Это два часа звуков и образов. Если мы запихнем их все в память, у нас скоро будет огромный склад улыбок, «усов» от шоколадной глазури и испачканных подгузников. Мы должны будем запомнить цветочные узоры на блузках матерей, крики и вопли каждого присутствующего ребенка. Но этого не происходит, потому что мы запоминаем только те вещи, которые действительно важны для нас. Реальный объем входящих данных, с которым как-то можно управиться, — от шестнадцати до пятидесяти бит в секунду. Если бы вся входящая информация была предоставлена сознательному уму на обработку, он бы просто завис — как компьютер, перегруженный задачами.

Мы ежесекундно принимаем множество решений, хоть и не осознаем этого. Эволюция снабдила нас бессознательным умом, потому что именно благодаря ему можно выжить в мире, требующем принимать и усваивать информацию с такой скоростью. Сенсорное восприятие, память, ежедневные решения — все это дается нам как будто без особых усилий, потому что за них отвечает часть мозга, находящаяся за пределами осознанности.

Согласно ряду исследований, мы осознаем всего 5% собственной мыслительной деятельности. Остальные 95% протекают вне сознания, но при этом обеспечивают нашу жизнедеятельность. Психолог Гэри Клейн писал, что если бы нам приходилось разбираться со всем, что мы видим, с каждым зрительным впечатлением по отдельности, и каждый раз, открывая глаза, все это заново соединять между собой — мы бы точно сошли с ума.

Невербальные беседы

Люди постоянно общаются невербально, хотя зачастую не осознают этого. Всего за несколько месяцев до эйнштейновского «года чудес» (публикации его статей и последовавшей за этим научной революции) в газете New York Times была опубликована история о коне по имени Ганс, который «умеет все, разве что не говорит». Животное неплохо считало в уме, а также могло правильно определить, из какого металла сделаны монеты, которые ему показывали. Если золото — он бил копытом один раз, если серебро — два, и так далее.

Коня обучал эксцентричный немецкий учитель математики Вильгельм фон Остен, который каждый день вставал с ним перед школьной доской, периодически выдавая за успехи лакомства. Когда конь стал знаменитостью и его начали изучать, психолог Оскар Пфунгст разгадал секрет: оказалось, что Ганс реагировал на невербальные подсказки, которые непроизвольно делал хозяин.

Эти сигналы часто бессознательны, но играют очень важную роль в наших коммуникациях. Взять мимику — внешнее проявление внутренней работы. Исследованием того, откуда берутся наши эмоции, занимался еще Дарвин. Он внимательно наблюдал за людьми, которых встречал, и изучал коллекции фотографий, на которых были запечатлены эмоции. В итоге Дарвин пришел к выводу, что одно и то же состояние ума выражается по всему миру примерно похожим образом.

Млодинов вспоминает о Стивене Хокинге, точнее, о его манере «говорить глазами». Помощники физика имели целую коллекцию выражений его глаз: от победного ликования до усталого раздражения. Порой его взгляд говорил, что пора отвлечься от науки и перейти к обеду.

Почему мы так легко читаем эмоции по лицам? Ведь нет же никаких специальных книг, которые учат эмпатии. Эта способность, утверждает автор, уже заложена в нас с рождения. Ее можно считать «потрясающим подарком эволюции».

Человек по своей природе не может не улавливать эмоции и устремления окружающих. Эта способность встроена в наш мозг, а недостаток социальных связей — фактор риска для здоровья, сопоставимый с рисками от курения, ожирения или гипертонии. Иначе говоря, если уж что-то подарено, надо пользоваться.

Изобретая прошлое

Если мы чего-то не знаем, то додумаем. Млодинов называет человеческий ум своего рода ученым, создающим модели всего, что происходит вокруг. Как и теория гравитации, наша модель чувственного мира приблизительна и основывается на концепциях, изобретаемых умом. Иначе говоря, мир, который мы воспринимаем, — искусственно сконструированное пространство, чьи свойства — симбиоз реальных данных и бессознательной переработки информации. Это начинается с рождения и заканчивается с нашей смертью, утверждает автор.

Наш мозг не просто постоянно раскладывает реальность по шкафам концепций, он еще и трудится над формированием воспоминаний. Правда, у него не всегда хорошо получается. Ошибочные свидетельские опознания — главная причина ложных приговоров, обнаружила организация «Проект невиновность», исследовав случаи послесудебного анализа ДНК.

Люди настолько подвержены ложным воспоминаниям, что то и дело путают вымышленные события со своим реальным прошлым. В одном из исследований людей просили поразмышлять над (поддельным) рекламным буклетом из Диснейленда, который призывал читателя вообразить, каково это — впервые увидеть Багза Банни своими глазами и пожать ему лапу. Текст был написан так эмоционально, что, кажется, шел сразу в подсознание, и потом, когда читателей спрашивали об их личном опыте посещения Диснейленда, более четверти опрошенных сказали, что видели в парке упомянутого кролика, из них 62% вспомнили, как жали ему лапу, 46% — как обнимались с ним, а один из опрашиваемых даже описал морковку, которую Багз держал в лапах. Суть в том, что этого мультипликационного героя нет среди персонажей Диснейленда.

Наша память прекрасно заполняется неслучившимися событиями, которые с помощью человеческого ума, не сильно отличающего реальность от иллюзии, становятся нашими. Этим активно пользуются психологи, помогая вытеснять не самые приятные вещи из прошлого чем-то хорошим — такая методика дает успех в 15–50% случаев.

Советский нейропсихолог Александр Лурия однажды попросил мнемониста Соломона Шерешевского восстановить в памяти их первую встречу, и тот подробно описал мебель в доме и во что был одет хозяин, а также без единой ошибки выдал список из семидесяти слов, которые (за пятнадцать лет до этого!) Лурия прочел при нем вслух и попросил повторить. Оборотная сторона феноменальной памяти Шерешевского заключалась в том, что он плохо распознавал лица. Так как он хранил в памяти несметное количество выражений лиц самых разных людей и каждое выражение было как бы отдельным лицом, то при встрече со знакомыми его ум начинал перебирать огромный склад изображений и искать подходящий эквивалент тому, что он в данный момент видел. Это создавало сложности с узнаванием людей.

Схожие проблемы у мнемониста были и с языком: он умел дословно повторить беседу, ее структуру, но с трудом чувствовал или понимал ее смысл. Обычно мы запоминаем суть высказываний, пренебрегая деталями. У Шерешевского все было наоборот: его неспособность выбрасывать из головы несущественное настолько его раздражала, что иногда он записывал на бумагу то, что запомнил, а потом эту бумагу сжигал, надеясь, что и сами воспоминания тоже сгорят. Но безуспешно.

Возможно, кто-то и хотел бы иметь такую «суперсилу», как у Шерешевского, но вряд ли эти люди осознавали бы ее недостатки. У мнемониста была повреждена система «отсекай лишнее», которая помогает нам не лопнуть от информации, а также функция стереотипизации — еще один инструмент эволюции, который помогает нам выжить.

Мы привыкли относиться к стереотипам как к негативному явлению, но в случае с незнакомцами продолжаем «встречать по одежке». Порой — в буквальном смысле. В Айове как-то провели эксперимент, во время которого по-разному одетые покупатели пытались украсть из магазина некоторые товары. К хорошо одетым «преступникам» свидетели относились намного лучше, чем к неопрятным. Стереотипизация — это инструмент, благодаря которому мы упрощаем действительность, тем самым делая ее более «усваиваемой». Главное, чтобы стереотипы не выросли в предрассудки и мы не утратили способность замечать уникальные черты людей, отмечает автор.

Оптимизм как тайная сила

Еще одна волшебная «тайная сила» и защитный механизм человека — беспочвенный оптимизм. Это сильнейшее средство для преодоления невозможного, которым нас снабдила природа: мы создаем неправдоподобно радужное видение настоящего и будущего и таким образом преодолеваем даже самые суровые препятствия.

Физик Джо Полчински писал, что, когда взялся за учебник по теории струн, думал, что напишет его за год, а у него ушло на это десять лет. Если бы он заранее оценил такую перспективу, то сразу бы сдался. Ему помог бессознательный ум и сигналы, не подвластные логике сознания.

Или же Стив Джобс — человек, который умел создавать так называемое поле искривления реальности, которое позволило ему убедить себя и остальных, что им удастся все, даже невозможное. Способность создавать такое поле доступна каждому, и не стоит ею пренебрегать, уверен Млодинов. Цитируя того же Стива Джобса: «Нельзя соединить точки, смотря вперед; их можно соединить, только обернувшись. Так что вам придется верить, что точки соединятся в будущем».

Подготовил Антон Юрьев
СамолётЪ