Больше ничего не будет (Несколько слов о счастье)

Недавно мне пришла в голову идея начать книгу примерно так: «Господи, каким чудесным казался мир в детстве! Как много прекрасного он обещал! И все сбылось».
После этого можно писать о чем угодно. Ведь, по большому счету, дело не в том, что сбылось, а в том, как ты на это смотришь. Счастье — эффект зрения. Мечта — точка, в которой сходятся наши желания и наши возможности. Но место этой встречи мы вправе обозначить сами: это наше личное право. Можно назначать встречу своих желаний и своих возможностей ежедневно и каждый раз радоваться, что опять все получилось. Главное, делать это с умом и тактом пред Божественной логикой. Счастье, в конце концов, плод воображения — в самом лучшем, первичном смысле этого слова. Плод воображения одного человека. Больше для этого никто не нужен. И вот человек говорит: «Я прожил столько разных, безумных, замечательных, бешеных, тихих дней, которых мог бы не прожить. Я так сладостно болел ангиной. Я помню вкус ворованного яблока. Первый снег. Свой велосипед с элегантной «восьмеркой». Черт знает что я помню и черт знает зачем. Мог бы ничего не помнить, не знать, не увидеть. Это ли не повод для счастья?». А если этих поводов еще больше… Тем более что их больше наверняка. Почва для счастья — повсюду, смело ступайте твердой ногой. Пища для счастья — повсюду, вкушай — не хочу. Сердце для счастья раскрыто, как весенний скворечник. Сейчас птица прилетит и поселится, и будет тепло, и птенцы веселые и бестолковые. Мечта, а не жизнь! Сама жизнь — это и есть мечта. А что вы думали? Мечта сбывается ежедневно, потому что жизнь продолжается. О чем можно вообще мечтать столь сладостно, как не о новом дне на прекрасной земле? Вы что, с ума сошли, разве есть что-то сравнимое с этой радостью: быть здесь, среди милой человеческой суеты? Идти по земле под сладостный стук своего горячего сердца?
Я долго размышлял на тему, о чем мне все-таки мечталось, и никак не мог вспомнить. Смотрел в потолок. Листал детский альбом. Наклонял голову вбок, как делают, когда в ухо попала вода, даже тряс головой: эй, детская мечта, юношеская мечта, мечта и маета моя зрелая, вернитесь, вспомнитесь! Ничего не вспомнил.
Ну, наверное, я мечтал, чтоб я родился в своей деревне и родила меня моя мать, а моим отцом был мой отец. Потом я мечтал, чтобы летом мне было жарко, весной зябко, зимой весело и весной совсем забубенно. И чтоб солнце всходило, и ночью по миру шел тихий шорох тишины, и фары машины пробегали по потолку: кто-то проехал мимо моего счастья, а я лежу тут, под одеялом, — не дышу, не дышу, не дышу. Оттого что — все сбывается и сбывается, и никак не перестанет. Трудно мечтать о чем-то, когда тебе изначально дали больше, чем ты ждал когда-либо. И потом не оставляли ни на минуту. Нам все уже отдали, я говорю. Нам больше никто ничего не должен. Все при нас.
Счастье вырабатывается человеком, как энергия. Человек вырабатывает счастье сам, растрачивая направо и налево вещество жизни. Счастье не приходит в пустое место, где пустота и паутина. Оно приходит туда, где человек настроен на постижение главной и, по сути, единственной мечты человечества: жить человеком, быть человеком, любить человеком. И мечтать только об этом. Стоит лишь на мгновение задуматься о том, что творилось на этой черной земле за многие тысячи черных лет… Сколько живых милых беззащитных душ исчезло до срока, было дико и жутко изуродовано, изничтожено — нещадно и омерзительно!.. На фоне всех этих жутких судеб — кто дал нам право ощутить себя несчастными? Растерявшими и разменявшими мечту свою на печаль свою? Разочаровавшимися, в конце концов… Кто право нам дал? Недавно приехал в Москву, счастливый, на желанную встречу с друзьями, на добрый отдых, — и зашел в метро, и увидел, как несут двоих детей на плечах родители, и дети явно опоены чем-то и спят каким-то странным, полуживым сном. И родители их собирают милостыню. Вышел и расплакался… Хотя нет, нельзя этого делать, и я сделал вид, что соринка в глаз попала. И написал жене sms, что мир вокруг нас преисполнен такой невыносимой на вкус печалью и горестью, что всем нам просто нет иного выбора, чем бесповоротно и навек приговорить к счастью хотя бы самих себя. Пока мы в силах. Пока мы в разуме. Пока мы вместе. И она согласилась. Я как раз об этом мечтал в тот момент.

Захар Прилепин,
редактор «Новой газеты»
в Нижнем Новгороде
«РМ»
16.11.09.
Фото: Liberation