Куда уходит детство. Ниточка-иголочка, вышла комсомолочка…

Вчера я перетряхивала шкафы с бельем и одеждой. Сначала большой в спальне — с зимними вещами, постельным бельем, моими платьями и джинсами, затем угловой шкаф — также с верхней одеждой, куртками, шапками и обувью, затем шкаф мужа, в котором его костюмы, рубашки, трусы и носки, а потом еще шкаф в комнате дочери с ее нарядами.

И пока перебирала эту кучу одежды, вспомнила, как у моих родителей в квартире было всего два места хранения — в спальне полированный трехстворчатый шкаф на ножках и кладовочка в прихожей. Там умещался весь семейный гардероб. Много позднее, когда я уже заканчивала школу, родители прикупили комодик для постельного белья.

Одежды у родителей, не говоря уже про меня, было немного. Со мной вообще не возились. Поскольку я единственный их ребенок, то вещи у меня всегда были новые, я ни за кем ничего не донашивала. Вещи были с иголочки, но буквально «по счету»: школьная форма, два передника — белый и черный, одно «штатское» платье, помню, из шерстяной ткани, зелёной с вытканными на ней синими цветочками. В этом платье я ходила и в пир, и в мир. Были какие-то кофточки и юбочки, летний ситцевый сарафан, несколько пар простых коричневых колготок (они очень вытягивались и морщились на коленках), само собой — трикотажные трусы, майки (этого добра было достаточно). Из верхней одежды, помню, была цигейковая черная шубка и шапка на резинке, демисезонное клетчатое пальто, красная болоньевая куртка, перешитая в ателье из маминого плаща. Когда я стала постарше, то купили зимнее пальто, приталенное, с ремешком и капюшоном, отделанным искусственным мехом, тоже клетчатое. Из обуви всего было по одной паре — зимние сапоги (об осенних ещё и не слыхали), осенние туфли на шнуровке, босоножки. И валенки. Потому что на зимние каникулы меня отправляли к бабушке в деревню. Еще был тёплый шарф, клетчатый, чтобы заматывать им меня в мороз.

Тем не менее, мы любили модничать. Тогда, кстати, достаточно было иметь одну импортную вещь, чтобы прослыть модником. Галстук, рубашку, ботинки. Мне мама, например, привезла как-то из Москвы немецкую полосатую сумку с длинным ремешком. Я укладывала в неё тетрадки (это было уже в 9 классе), перекидывала ремешок через плечо и шла в школу. На меня обращали внимание. Тогда же стали модными полиэтиленовые пакеты, которых сейчас навалом. Тогда это было импортным изделием, страшно дефицитным. Моя подруга Лена ходила с таким пакетом едва ли не полгода, очень его берегла и выбросила только после того, как он практически распался на куски.

Мы следили за модой по телевизору, внимательно разглядывая артистов на новогодних огоньках и в «звездах зарубежной эстрады». Купить похожие наряды мы, конечно, не могли, поэтому учились шить, пытались копировать увиденное. У нас дома тоже была швейная механическая машинка, как бы даже не бабушкин «Зингер». Было время, она практически не убиралась со стола. На ней я осваивала тонкости портновского ремесла. Шила себе брюки-клёш, какие-то сарафаны, даже маме юбку и платье шила. Сейчас уже трудно сказать, какого качества были эти изделия, но и я, и мама их носили. Были счастливые девочки, у которых мамы умели рукодельничать. Они, нам казалось, одевались очень хорошо. Ткани тогда были самые простые — ситец, вискоза, шерсть, вельвет... и стоили они тоже не дорого, не как сейчас.

А уж если в городском универмаге «выбрасывали» товар, к примеру, плащи или сапоги, то несколько сезонов подряд каждый второй был в такой одежде. Помню, как-то привезли модные жёлтые девчачьи куртки — весь город в них ходил. И все были довольны, воспринимали это спокойно.

Девчонки приблизительно с восьмого класса начинали краситься. Не в школу, а после уроков выходили гулять уже напомаженные. Мама любила помаду, у нее были хорошие тени и тушь, по-моему, польские. Я их потихоньку брала. Тогда мне казалось, что незаметно. Когда папа подарил ей диоровский флакончик Poison, то это стало главным событием на десяток лет. Духи кончились, но пузырек не выкидывали и иногда просто нюхали остатки аромата. Когда мамы не стало, флакончик я нашла у нее в вещах.

Родители очень берегли одежду. Папа носил костюмы в химчистку, мама проветривала зимнюю одежду. Старую обувь, мне кажется, вообще не выкидывали, а складывали в отдельный ящик, — а вдруг пригодится?

Сейчас мы относимся к вещам по-другому, можем собрать мешок из того, что «уже не носим», и вынести его на помойку. Вот корона немного, мне кажется, нас образумила — уже с марта ничего себе не покупали, ходим «в старом»...

А вы что носили в детстве?

Евгения Васильева
СамолётЪ