Кадуйский потоп.
Рынок труда в поисках баланса. Вологодская область к концу года может войти в десятку регионов по приросту безработицы
ЦСР в своём майском исследовании рынка труда России отмечает, что события начала 2022 года запустили процесс структурной трансформации российской экономики и «поиска ею нового равновесного состояния с учётом изменения географии международной торговли и перестройки логистических цепочек, поиска новых источников передовых технологий и роста стоимости капитала».
Эти процессы будут иметь свое отражение и на рынке труда, где согласно данным ведущих рекрутинговых порталов уже наблюдается сокращение числа вакансий по одним профессиональным направлениям и умеренный рост — по другим.
По оценкам ЦСР, к концу 2022 года существенный рост безработицы будет наблюдаться в 63% субъектах Российской Федерации, в 16 регионах безработица вырастет относительно среднего уровня за январь-март 2022 года в 2 раза и более, в 53 регионах — в 1,5 раза и более.
Вероятнее всего, наибольший рост безработицы, полагают эксперты, произойдёт в регионах с ярко выраженной промышленной структурой экономики, в которой наибольший вклад имеют такие отрасли, как автопром, полиграфия и печать, ювелирные изделия, лесная промышленность и изделия из дерева, ввиду ограничений экспорта и импорта критически значимой промежуточной продукции. Этот процесс будет наблюдаться, в частности, на относительно крупных предприятиях, перестройка работы которых потребует продолжительного времени и, вероятнее всего, будет сопровождаться оттоком с них высококвалифицированных кадров.
В числе регионов, рынки труда которых сильно пострадают в результате остановки основных автозаводов и логистических проблем с доставкой автомобильных комплектующих, — Калужская, Костромская, Самарская, Ульяновская и Курганская области, а также Республика Татарстан.
Одновременно ощутят значимое давление и рынки труда тех регионов, существенную долю в экономики которых занимают леспром и производство изделий из дерева (Костромская, Вологодская, Иркутская области, а также Республики Карелия и Коми).
Фактором роста безработицы в наиболее пострадавших регионах, говорится в результатах исследования ЦСР, скорее всего, будут также являться МСП и теневой сектор, которые могут сократить персонал вслед за ожидаемым в официальных макропрогнозах сокращением спроса со стороны крупных компаний и населения. В целом компании из этих секторов экономики обычно быстрее адаптируются под меняющуюся рыночную конъюнктуру и не обременены административно для проведения таких сокращений (в отличие, например, от крупных компаний). Более интенсивное сокращение числа рабочих мест по этой причине можно ожидать в Костромская область (вклад в безработицу до 3,2%), Вологодская область (2,7%), Самарская область (2 ,5%) и Ульяновская область (2,5%).
Что касается Вологодской области, то при уровне безработицы в 3% (январь-март), по прогнозу ЦСР, она может к концу 2022 года вырасти до 8,6%. За счёт, прежде всего, сокращения числа рабочих мест в лесной и деревообрабатывающей промышленности и металлургии. Кроме того, точечное сокращение персонала произойдёт в торговле, деловых услугах, транспорте и логистике. Умеренный же рост занятости ожидается в сфере туризма.
Для Северо-Запада это пятый результат по темпам роста безработицы, больший размер которой ЦСР прогнозирует для Карелии (11,8%), Коми (12,3%), Ненецкого АО (10,5%) и Архангельской области (9,7%).
Ловушка безработицы
Между тем даже после восстановления экономики негативные последствия массовых увольнений будут сказываться долгие годы. На это обращают внимание коллеги из ТК «Деньги и песец», рассмотревшие проблему на материале и выводах совместного исследования Либуши Неделкоски и Фрэнка Неффке из Гарвардского Университета и Симона Видерхольда из Института экономических исследований в Мюнхене The Impact of Skill Mismatch on Earnings Losses after Job Displacement. Исследование показало, что у работников США, попавших под массовые сокращения в последней четверти XX века зарплаты и спустя 20 лет были в среднем на 5% ниже тех, которые они имели бы, сохранив работу.
А, например, исследование Earnings Losses of Displaced Workers with Stable Labour Market Attachment: Recent Evidence from Canada, выполненное специалистами Statistics Canada Анетой Бониковской и Рене Морисеттом, показало, что доход работников в Канаде, попавших под массовые сокращения в начале 1990-х и 2000-х гг. через пять лет после увольнения был как минимум на 10% ниже, чем до увольнения.
Причина — массовые увольнения приводят к тому, что работникам, лишившимся своего места, и не имеющим возможности найти работу аналогичного уровня, приходится соглашаться на работу, не соответствующую их уровню квалификации. Люди попадают в своеобразную ловушку — их профессиональные навыки, будучи невостребованными, очень быстро теряются. Поэтому, когда кризис проходит, этих людей на работу «прежнего уровня» уже не берут.
Теоретически такие неудачники могут попробовать сменить профессию, и приобрести новые навыки, но это средство походит не всем и эффективно не всегда.
Единственным исключением, отмечают авторы телеграм-канала, были те, кто смог и сменить профессию, и значительно повысить квалификацию на основе прежних навыков и знаний — за 2 года такие люди набирали необходимые навыки для работы на новом месте, а еще через 4 года — возвращались к прежнему уровню доходов. Но среди тех, кто смог сменить профессию таких удачников оказалось чуть больше трети — остальным двум третям смена рода деятельности не помогла.
Эти исследования наверняка они прекрасно известны операторам «структурной трансформации» экономики РФ, полагает «Деньги и песец».
«Поэтому Минэкономразвития спокойно прогнозирует, что реальные располагаемые доходы людей снизятся на 6,8% — максимальную величину с 1999 года, а реальные зарплаты — на 3,6%. Никакие „инвестиции в реальный сектор“ тут не помогут — эти деньги пойдут нанимателям, а не работникам, большинству из которых придется „начинать все заново“, с более низкой планки зарплаты».
Сергей Авдеев
СамолётЪ